— Что встало, почему из-за меня?

Мы махнули рукой на старушку, и через некоторое время были в больнице, объясняя персоналу, что и как произошло на самом деле.

Андроникоса в последнее время мучили сильнейшие головные боли. Боль немного отпускала после приёма небольшой дозы наркотика, но потом, становилось ещё хуже. Что-то внутри него сильно ныло. И не возможно было понять, это что-то было сердцем, израненным от страшных воспоминаний, или так ныла его душа, истосковавшаяся по любви, семейному счастью, обыкновенной, спокойной, размеренной жизни.

Да ещё Наташа. Он уже не рад был, что втянул и без того не здоровую жену в эту ужасную игру. Но у него не было другого выбора. Она была одна, на кого он мог положиться во всём. Есть ещё один человек, которому он доверял, как самому себе, но этот его друг и единомышленник, тоже грек, Николос, он давно и безнадёжно был влюблён в Наталью. Поэтому, некоторые моменты они с Наташей решили от него скрыть.

Тяжело жить среди людей и никому не доверять. Их дом превратился в театр, где надо было постоянно импровизировать, ради одного, взять Эскулапа, мэра и ему подобных с поличным. Но они знали, что и Эскулап с ними вёл свою игру. Всех такое положение измотало. Наташа была на грани настоящего сумасшествия. Но они могли только путём огласки собранных материалов, отомстить подонкам, лишивших их семью счастья.

За годы у Дрона столько появилось компромата на всех мало-мальски значимых людей в городе, но многие нити вели в Москву. Он и Валерия встретил с настороженностью и не стал сразу открывать ему все карты, проверяя его. Мало ли, всё в этом мире меняется.

Ему стало казаться, что Наташа уже заигрывается, играя полное сумасшествие. Потому, что она говорила ему иногда такое, за что Андроникос готов был и сам её задушить. Потеря сына — разве это его вина? Конечно его. Если бы он не связался с этими ублюдками, наверно жизнь потекла бы другим руслом. Но он старался для семьи. Тогда он хотел только одного — благополучия своей семьи. Но его судьба решила повернуть свой ход и ударить его в самое сердце, отняв у него самое дорогое, отняв у него тех, кого любил. У него нет долгожданного сына, рождённого по большой любви. У него нет любимой женщины, потому, что Наташа для него, со временем стала укором пережитого и содеянного. Но как бы там не было, Андроникос считал, что тогда он поступил, как настоящий мужчина. Он отомстил за сына. Он отомстил за неё, за ту свою Наташу.

Тогда в нём бушевала месть. Месть за смерть любимого малыша, месть за испорченную жизнь жены. Он хотел отомстить ублюдкам за всё: за свою разрушенную семью, за преждевременную смерть бабушки. Он знал, что Джин и Тоник занимаются не только перевозкой импортных тряпок, но и наркотиков. Его план созрел быстро. Он должен был отомстить братьям, но сначала хотел узнать всё о передвижении наркоты через Южногорск и сети распространения его в самом городе.

Той давней ночью Андроникос достал из тайника пистолет, давно им переделанный из травматического в боевой. Незаметно пробрался в дом к врачу больницы. Увидев над своей кроватью нависшее лицо грека с горящими ненавистью глазами, мужчина испугался.

— Я ни в чём не виноват. Это всё они, братья, — заверещал он. Дрон стащил его с кровати и несколько раз ударил ногой.

— Что братья? Кто убил моего сына? — с каждым ударом повторял Андроникас.

— Это всё Тоник. Это он поехал к тебе, но нечаянно сбил твоего сына. Он испугался и привёз твою жену и труп сына ко мне.

— Куда к тебе? В больницу?

— Сюда ко мне в дом, — отвечал трясущийся от страха врач.

— Почему сюда?

— Ну это… Как сказать… Понимаешь?

— Не понимаю, — тихо, но грозно ответил ему Дрон.

Врач натянул на себя джинсы и футболку, сел за стол, за которым сидел Дрон, — говори, я жду.

— Можно я закурю? — врач непослушными от страха руками защёлкал зажигалкой.

— Я жду, говори, — поторапливал его Дрон, — так почему к тебе?

— Мы с братьями дружим со школьной скамьи. Когда я купил этот дом, в его подвале мы решили сделать сауну с маленьким бассейном. Ну, чтобы весело отдыхалось. Любим мы с девочками поиграть в игры разные. Но всё как-то руки не доходили всё обустроить. Однажды Тонику надо было спрятать одного терпилу. Он им денег должен был, а подходящего места не нашлось. Вот и решили его поместить в подвал. А потом так и пошло. Девчонок привозили, но обходились уже без сауны и бассейн нам не стал нужен.

Только я твою жену не трогал. Это всё они. Я их отговаривал, а они сказали, что ты поверил, как и остальные менты, что они тут не причём. А потом всё и так утихло. Я когда вас в больнице встретил, сказал братьям, что ваша жена меня узнала, но потом вы ничего не предпринимали, они опять успокоились. Свидетелей нет, машине они несколько раз химчистку сделали. Я так и знал, вы всё равно придёте. Только я не трогал вашу жену, клянусь.

— Веди, — глухо приказал грек.

— Куда?

— В подвал.

— Грек, я не при делах, я её не трогал, это всё они, — продолжал скулить худой, как щепка, врач, пока они спускались по лестнице в подвал.

Спустившись вниз, грек остановился, обомлевший от увиденного. Внушительных размеров помещение было оборудовано под садомазохистские игры, но в тоже время напоминала пыточную времён Ивана Грозного. Так же в комнате находилась большая кровать с балдахином. У стены стояла видио и фотоаппаратура.

— Так ты ещё по совместительству и кинорежиссер, — от резкого удара грека, врач упал, свернувшись от боли калачиком, — собирайся, — приказал ему Дрон.

— Куда, зачем, — заскулил врач.

— Одевайся, если жить хочешь, поедешь со мной.

— Куда, зачем, вы поверьте, я не причастен к вашей трагедии.

— Заткнись. Запомни: лишнее слово, неправильный шаг и ты труп.

Они вышли из дома и сели в автомобиль врача. Быстро проскочив улицы ночного города, они выскочили на просёлочную дорогу и остановились у дома братьев. — Они одни в доме? — спросил грек у врача.

— Должны быть одни. Не знаю.

— Иди и сделай так, чтобы они вышли из дома.

— Да нет такой причины, чтобы среди ночи я их мог выгнать на улицу.

— Есть. Скажешь, что к тебе пришёл серьёзный человек, который хочет сделать очень выгодный заказ на герыч. Поэтому надо встретиться ночью, чтобы даже уличные фонари не были свидетелями их встречи.

Врач позвонил в дверь. Ему долго никто не отвечал, но вскоре послышались шаркающие шаги. К двери подошёл один из братьев.

— Какого лешего, кто это? — по голосу было понятно, что он или в сильном подпитии или под воздействием наркотика.

— Открой это я.

— О, брат лепила, ты чего припёрся?

— Просто так не пришёл бы.

Дверь открылась, и на улицу вышел один из братьев. В руках он держал сигарету, которую хотел закурить. Не успев это сделать, он упал оглушённый ударом Андроникоса.