Он посмотрел на нее, покачал головой и вздохнул.

— Тебе очень идет такая прическа, Лэки.

Отличный отвлекающий маневр! Он почти сработал. Итан сделал ей комплимент и так нежно произнес ее имя. Она-то надеялась на большее. Большее?

Лэки прекрасно понимала, что ее притязания беспочвенны и явно преувеличены, и была рада, что может это честно признать. Пусть другие женщины принимают минутную страсть за любовь, но Лэки могла отличить одно от другого. Бракоразводные процессы — хорошая школа для таких, как она, мечтательниц.

Итан открыл дверцу грузовика и терпеливо ждал, пока Лэки сядет. Да, он был настоящим джентльменом и сейчас, и прошлой ночью. Интересно, изменится ли он в лице, если она наступит ему на ногу? Но, поразмыслив, она села посередине, хотя раньше всегда садилась в кресло ближе к окну. Итан сел рядом, их ноги теперь касались друг друга, но выражение его лица осталось бесстрастным. Она хотела убрать ногу, но не сделала этого.

— Когда приедет новая няня? — спросила она. Может быть, у нее все-таки еще есть время? Она рождена для этих полей и просторов. И ее сердцу нужен он.

— Через неделю, — сказал Итан после долгой паузы. — Ты сможешь остаться, пока она не приедет?

Значит, ее присутствие желательно, но говорит ли это о том, что он захочет поцеловать ее?

— Думаю, смогу.

Сердце Лэки бешено забилось — у нее есть еще одна неделя, которая все прояснит, хотя неделя — это так мало. Смогут ли они за неделю разобраться в своих чувствах и решить кардинально изменить судьбу?

— А кто она, новая няня?

— Мать моего знакомого, дама в годах.

— Вы ее знаете? Какой у нее характер? Дэнни и Дорин полюбят ее?

— Думаю, они поладят. Конечно, они будут по тебе скучать, особенно вначале. Да и Гам-пи тоже… — А как же он сам? Лэки едва удерживалась, чтобы не спросить его. Но Итан ничего об этом не сказал. — Но ты ведь с самого начала дала понять, что не останешься здесь надолго.

Они были у подножия холма. Итан остановил машину, и они поменялись местами.

— Итак, вот та педаль у тебя под правой ногой — это сцепление.

— Сцепление, — послушно повторила Лэки. Его плечо касается ее плеча. Какие уж тут уроки вождения?

— А вот это коробка передач.

— Ага, понятно. — Она на всю жизнь запомнит его запах. Сейчас она впитывала его, дышала только им.

— Вот, посмотри, на них черточками показаны все передачи. Их пять.

— Так, вижу, пять передач. — Она смотрела на его сильные пальцы и, вспомнив, что вчера эти пальцы были на ее груди, задрожала.

Итан продолжал объяснять:

— Чтобы переключить передачу, нужно выжать сцепление. Вот сейчас у тебя нейтральная, ты нажимаешь сцепление, мягко и плавно переключаешься и одновременно отпускаешь педаль газа. Все понятно?

— Конечно. — И этот голос она никогда его не забудет. Такой глубокий, мужественный. Может, ей бросить в конце концов работу юриста и стать писательницей? И описывать его в каждой книге?

— Попробуй.

Как она может это попробовать? Она почти ни слова не слышала из того, что он говорил, она думала только о своем, готовясь к прощанию, запоминая все, что касалось Итана. К прощанию, которое так или иначе наступит, хотя и было отложено.

Проведут ли они ночь вместе до того, как она уедет?

Не сходи с ума, Лэки! Хватит и того, что ты сейчас рядом с ним. Но сколько времени ей потребуется, чтобы забыть этого ковбоя? Господи, она готова отдать ему и тело и душу, всю себя, ту Лэки, о существовании которой она даже не подозревала. Но нужно ли это Итану?

— Готова попробовать?

Может быть. Только вот думала Лэки совсем не о вождении грузовика. И зачем она согласилась остаться еще на одну неделю? Чтобы продолжать мучить себя?

В кабине было жарковато, и Лэки начинала нервничать. Она выжала сцепление, надавила на газ, грузовик резко дернулся вперед и тут же заглох. От резкой остановки Итан уткнулся в лобовое стекло.

Потирая лоб и покачивая головой, он смотрел на Лэки.

. — Очень плохо слушала своего учителя. О чем ты, адвокатишка, думала?

— Нужно пристегиваться, — ответила Лэки без всякого сожаления. Она завела мотор снова и посмотрела на Итана. По его виску стекала капелька крови. Лэки протянула руку и вытерла ее.

Не нужно было этого делать, нельзя прикасаться к нему. Лэки завелась в ту же минуту. Итан нервно посмотрел в зеркало, вытер мокрый лоб и пристегнул ремень.

— И ты тоже пристегнись.

— Дай мне посмотреть твою рану.

Да, это всего лишь царапина, но Лэки все равно достала платок из кармана и промокнула его лоб.

— И что с вами со всеми сегодня случилось? спросила она.

— Я тоже об этом думаю. Столько лет объезжали диких лошадей, были на родео — и ни царапины, а тут нате: Гампи с переломанной рукой, я с разбитым лбом. Может, ты наколдовала? Напустила на нас порчу?

— Конечно, это все я, если больше не на кого свалить свои неудачи!

— Ладно, давай попытаемся снова. Выжми сцепление, переключи первую передачу. Медленно отпускаем газ… Медленно…

Рыча, грузовик проехал пару метров и снова заглох. Лэки посмотрела на Итана. Ей казалось, что сейчас она увидит в его глазах нетерпение и злобу, но на самом деле он едва сдерживался от смеха.

— А что тут такого смешного?

— Лэки, да у тебя совершенно нет способностей к вождению грузовика.

— Какая жалость! Я никогда и не хотела стать водителем грузовика.

— Ну наконец-то мы нашли хоть что-то, что Лэки Маккейд не хотелось бы сделать.

Как же ей легко с Итаном, даже несмотря на прошлую ночь. Она согласилась бы вести грузовик хоть весь день напролет, только бы он вот так вот сидел с ней рядом.

— Ты смеешься надо мной? — спросила она подозрительно.

— Нет, мэм, — ответил Итан торжественно, но в глазах его прыгали смешинки. — Если бы ты была крупнее и силачкой, то я бы вел грузовик, а ты бы закидывала тюки, а так придется…

— И стала бы самой высокой женщиной в мире.

— А где бы ты взяла такие мускулы? — Итан напряг мышцы рук.

У Лэки пересохло во рту. Она помнила эти мышцы и как они волновали ее.

— Я могу попробовать перекидывать тюки.

— Только через мой труп.

— Ну ладно, тогда давай учи меня, пока коровы не умерли с голоду.

И Итан продолжал учить ее, терпеливо и мягко, не теряя чувства юмора, когда ситуация выходила из-под контроля. И если воспоминания о прошлой ночи мучили его так же, как и ее, то этого совсем не было заметно.