Можете ли вы что-нибудь сказать о методике работы мисс Рэнд, какой вы ее видели?

Нет, потому что она запиралась в комнате, в библиотеке, и не выходила из нее. После завтрака она ни с кем не разговаривала. Так что, когда она работала, мы с Фрэнком уже не беспокоили ее. Никогда. Ее не следовало отрывать от работы целый день.

Она тогда работала над сценариями или над Атлантом?

Над Атлантом.

Она выходила к ланчу или по какой-нибудь другой причине?

К ланчу она выходила, но иногда разговаривала с нами, а иногда нет.

Мистер О’Коннор всегда присутствовал на ланче?

Да, всегда. Будет она говорить с нами или нет, всегда оставалось на ее собственное усмотрение. Если она говорить не хотела, молчали и мы — значит, она была занята размышлениями. Однако было очень интересно следить за человеком, настолько погруженным в работу.

Что она делала по вечерам?

Мы ужинали, разговаривали и все такое. Она была очень общительной.

А вы много разговаривали с ней на философские темы?

Достаточно много.

A были у вас особые темы?

Нет. По большей части помню, как она говорила мне: «Когда ты начнешь писать?»

И она давала вам какие-то конкретные советы?

Нет. Просто говорила: начинай, а я потом помогу. A кроме того, подписала подаренную мне книгу: «Созревающему писателю». Я очень, очень ценю этот подарок. Она хотела, чтобы я стал писателем. Это был ее пунктик: «Ты должен, ты должен, ты должен…»

И вы стали писать?

Немного и недостаточно. Мне следовало бы написать о внутристудийной жизни.

А о чем еще вы разговаривали с ней?

Она расспрашивала меня о Голливуде, каким я его знал. Голливудские персоналии всегда интересовали ее. Каковы они сами, какой образ жизни ведут и все такое. Она любила музыку.

А каким образом она ее слушала?

На этот счет у нее был свой маленький фокус. Она ходила по дому с тросточкой и выстукивала ею какой-то чечеточный ритм. Выходила по вечерам со своей тросточкой, выстукивая тустеп. Ну, что-то вроде [Марлен] Дитрих. Минут десять или пятнадцать. Какой-нибудь передававшийся по радио мотив, насколько я помню. Мы с Фрэнком смотрели на это и веселились. Это было сразу и здорово, и восхитительно.

Ей нравилось работать в Голливуде?

Не сказал бы, что Айн было очень уж радостно в Голливуде. В Нью-Йорке ей было приятнее жить. В Чатсворте у нее был прекрасный дом, однако она больше любила Нью-Йорк и считала себя нью-йоркской жительницей. В этом городе она была счастлива. В известной мере она была помешана на Нью-Йорке. Помню, что в более поздние времена она могла видеть Эмпайр-стейт-билдинг из своей квартиры. Она обожала все это: дома, небоскребы… Приезжая в Нью-Йорк, Айн считала, что попадает в рай. В Нью-Йорке ей нравилось все. Она сама говорила это мне.

Какой репутацией пользовалась Айн Рэнд в Голливуде?

Как мне кажется, ею восхищались как писательницей. Политически все зависело от того, на какой стороне ты находился. Насколько помню, время это было плохим для киноиндустрии. Все эти междоусобицы и борьба всех со всеми, погубленные карьеры и все такое… это было ужасно.

Я был удивлен тем, что она прекрасно ладила со мной, хотя мы придерживались противоположных политических воззрений, однако не обсуждали их.

А случалось ли, чтобы она из-за этого обходилась с вами грубо или оскорбительно?

Нет-нет, никогда. Мы сотрудничали вне зависимости от собственных убеждений.

Не приходилось ли вам видеть, как она обсуждала свою философию с различными людьми или спорила с ними?

Помню, что Айн, случалось, разговаривала на эту тему, но не помню, чтобы она с кем-то спорила. Она очень строго придерживалась собственных идей, в этом не может быть сомнения. В этом отношении, с моей точки зрения, она вела себя как самая настоящая леди.

А чем занимался на их ранчо мистер O’Коннор?

Фрэнк следил за домом, за всем, что творилось в нем, а кроме того, занимался садом. Он любил цветы и всякие растения. У него были один или два помощника. Он выращивал цветы и овощи. А на какое-то время устроил у себя питомник.

Из Фрэнка мог получиться хороший руководитель. Он был симпатичным и обаятельным человеком. Очень тихим. И очень обаятельным для тех, кто понимал это…

Случалось ли вам встречаться с Альбертом Маннхеймером?[77]

Да. Я знаю, что она ужасно, ужасно симпатизировала ему. Они были очень близкими друзьями. Я думал, что она назначит его своим наследником.

А чем они занимались вместе?

Они много говорили о политике. Они оба интересовались ею, как и писательским делом.

Она разговаривала с вами о своих родственниках и семье?

Она не рассказывала мне о своих оставшихся в России родственниках. Ее ужасало то, что их могли репрессировать из-за нее. Именно это служило главной причиной ее умолчания и бросалось в глаза. Именно поэтому она взяла себе имя Айн Рэнд. Я много лет не знал ее настоящего имени.

А она никогда не рассказывала вам о том, откуда взяла себе такое имя?

Нет, никогда не рассказывала! Мы считали его русским. Настоящего своего имени она тоже не называла. Я спрашивал ее об этом, и мы даже разговаривали с ней на эту тему, и она сказала, что боится повредить кое-кому в России. Но кому именно, родственникам или друзьям, не сказала. Не захотела сказать.

Уолтер Зельцер руководил отделом рекламы и связей с общественностью студии Hal Wallis Productions, когда мисс Рэнд работала там сценаристкой. Впоследствии сделался кинопродюсером.

Даты интервью: 24 июня и 12 июля 1996 года.

Скотт Макконнелл: Долго ли вы работали на Хэла Уоллиса?

Уолтер Зельцер: С 1945 по 1954 год.

Какое мнение создалось у вас об Айн Рэнд?

Я считал ее очень твердой, умной и решительной леди, ставшей активисткой еще до того, как активизм[78] сделался популярным среди женщин. Я склоняюсь к неприятию многих ее экономических и социальных идей. Я считал некоторые из них преувеличенными и эгоистичными с философской точки зрения. Я считал ее превосходной писательницей и очень и очень интересной женщиной. Она была одаренным человеком и умела проникнуть во внутреннюю суть своих персонажей и вообще людей.