Да и чины-то предлагали, очень даже предлагали. Но он упорно отказывался. Вон сколько их, всяких чинов, перестреляли и при Менжинском, и при Ягоде, и при Ежове, и при нынешнем мегреле, а он, Вяземский, жив-здоров, несмотря на свои восемьдесят, да еще с каким изрядным хвостищем!

Правда, сегодня слегка позавидовал, когда один старший майор, всех растолкав, прошагал с букетиком в грим-уборную к Екатерине Васильевне и оставался там, сукин сын, довольно долго. А ведь он, Вяземский, при желании мог бы уже и ромбы комиссара 3-го ранга в петлицах иметь, а то, глядишь, и 2-го, — ну-ка, обойди его тогда какой-то майоришка, пускай даже старший!

Но это было так, минутное. Да и не тот возраст уже! О здоровье больше думать надо.

Вот опять засосало. Он знал — это диабет начинающийся, надо съесть что-нибудь сладкое, да только, вот беда, вовремя не позаботился, теперь в доме ничего такого нет…

«Ан есть!» — вспомнил он. Сегодня в театральном буфете какой-то юный хлыщ угостил пирожным, а он тогда сладкого не хотел, завернул пирожное, положил в карман. Вот оно! Сейчас-то и пригодится.

Старик Вяземский откусил от пирожного небольшой кусочек (больше было нельзя), остальное спрятал до другого раза и принялся за дело, уже не отвлекаясь. Ему даже не надо было заглядывать в соответствующие справки — все подробности держал в памяти. Несмотря на возраст, память его никогда еще не подводила.

Итак:

Тем или иным путем ушли из жизни все, кто хоть в какой-то мере занимался делом т. н. Тайного Суда, притом причины этих смертей совершенно различны и выглядят случайными. Так:

— капитан госбезопасности Сабонеев — застрелился якобы из-за несчастной любви;

— комиссар 3-го ранга Палисадников внезапно ослеп. С горя в тот же день застрелился;

— майор Похмельных — убит сосулькой, упавшей с крыши;

— старший майор Недопашный — растерзан собственным взбесившимся псом;

— лейтенант Ройзман — отравился грибами;

— лейтенант Пуринш — убит электрическим током при вкручивании электролампочки;

— майор Гомельский — погиб при пожаре своей дачи;

— старший лейтенант Грамматикопполо — скончался от укуса самки скорпиона во время командировки в Туркмению;

— старший майор Мурманидзе — укушен домашней кошкой, в результате чего — мучительная смерть от бешенства;

— майор Любомудров — смерть от перегрева в бане у себя на даче;

— старший майор Висляков — умер, сорвавшись с крыши, на которую взобрался в припадке сомнамбулизма (как выяснилось, свойственного ему с детства);

— наконец, капитан Жумайло скончался от прямого попадания шаровой молнии (!!!).

Этот печальный мартиролог можно было бы и продолжить. Но главное то, что за смертью каждого просматривается некая длинная цепь. Прослеживание этих цепочек дает основание думать, что каждая смерть вовсе не была случайной.

Хочу упомянуть еще об одном обстоятельстве: все вышеперечисленные сотрудники НКВД были так или иначе связаны с проектом «Невидимка», нынче закрытым. Впрочем, вполне допускаю, что тут мы имеем дело лишь с совпадением, других объяснений лично я не нахожу.

Добавлю: при учете всего, что нам известно, ни троцкисты, ни замаскированные белогвардейцы, ни зарубежная разведка тут ни при чем.

Смею высказать предположение…

Диабетическое сосание под ложечкой после того, как укусил пирожное, прошло, но теперь боль вдруг началась сразу во многих местах — и в селезенке, и в почках, и в мошонке, и в печени. И ноги начали стынуть от колен до мизинцев, он уже их почти не чувствовал.

Может, и не стоило есть это пирожное? Беда с ними, с этими пирожными! Вон, Менжинский Вячеслав Рудольфович, какое-то пирожное съев, вскорости в иной мир и отошел (ну, тут ясно: Генриха Ягоды[10] проделки), и Надежда Крупская напрасно торт, присланный из Кремля, кушала на своих именинах, не говоря уж о профессоре Бехтереве, тоже в театре пирожное отведавшем. Ну, тут уж вообще все ясно, если вспомнить, что и о ком этот профессор болтал[11].

Вспомнил он наконец и того, кто его этим пирожным в театральном буфете угостил. С виду пацан пацаном, хотя с манерами. «Милостивый государь, позвольте вам предложить… Вам, вижу, сейчас для здоровья надо». Неужто откуда-то знал про его диабет?

Откуда?

Почему тогда не насторожился?

А потому, видимо, что поддался на эти манеры, давно «милостивым государем» никто не величал.

А может, все это лишь пустая подозрительность — уж в таком ведомстве служишь, что каждого начинаешь подозревать. Да и боль вроде бы начинает униматься…

Только вот ноги, ноги… Настолько бесчувственные, что будто их вовсе нет. И пальцы от них будто отвалились…

Надо бы в постель лечь. Только вот записку эту аналитическую закончить — и лечь.

На чем бишь там остановился?..

Вот! «Смею высказать предположение…»

И в печенку опять стало отдавать, да и сердчишко что-то запрыгало, ох как запрыгало!..

«Предположение…» Гм, а какое, собственно, предположение?..

Ах да…

…что в стране действует некая сила, неизвестная нам. Неизвестны также и ее конечные цели. Некая изощренная, хорошо законспирированная орга…

На этом месте рука почти полностью отнялась, и после букв «орга» перо само по себе поползло по бумаге куда-то вбок.

Последняя мысль старика Вяземского перед тем, как он, бездыханный, свалился со стула на пол, была: «Какая глупость, и надо же было есть это пиро…»

* * *

Народному комиссару НКВД СССР

(Сов. секретно, в 1 экз.)

…сообщить, что выслеживаемый нашей группой объект, судя по многим признакам, действительно является сыном погибшего при странных обстоятельствах Викентия Непомнящего, причастного к некоему Тайному Суду, ныне ликвидированному.