Свернув в находящийся за баром зал, Вир подумал, что нисколько не удивится, если увидит языки пламени и пляшущего на его фоне Сатану с раздвоенными копытами.

Однако, судя по очертаниям, в зале находились простые смертные. Под лампой, свет которой из-за окутавшего ее дыма сделался тусклым и серо-желтым, сидели двое молодых людей с бледными худыми лицами и что-то кричали друг другу в уши.

За ними была видна открытая дверь, периодически изрыгающая клубы дыма и громоподобные раскаты хохота. Когда Вир подошел к двери, смех стих, но приглушенный шум, свидетельствующий о продолжении веселой суеты, сохранился.

– Еще кого-нибудь! Давай еще! – донеслись до него перекрывающие шум крики.

Вир переступил через порог и увидел группу не менее чем из тридцати мужчин, сидящих на стульях и скамьях или подпиравших стену.

Ее, несмотря на то что дым здесь был еще гуще, он увидел сразу. Лидия стояла вполоборота к нему у большого очага, и отблески пламени создавали дрожащие замысловатые узоры на черной ткани ее одежды.

Вир никогда раньше не обращал особого внимания на то, как она одевается, но сейчас ее костюм его очень заинтересовал. Возможно, причиной тому были дым и адский гвалт. А может, то, что он впервые видел ее с непокрытой головой. Лидия сняла шляпку и без нее казалась слишком открытой для посторонних взглядов и до ужаса беззащитной.

Узел, в который были стянуты на затылке ее густые волосы, немного ослаб, и выбившиеся из-под него золотистые прядки щекотали белую кожу шеи. Слегка сбившаяся прическа смягчала четкие черты прекрасного лица, из-за чего Лидия выглядела совсем юной.

Вир опустил взгляд ниже и сразу ощутил контраст между нежностью шеи и прикрывающей тело одеждой, напомнившей ему о броне. От подбородка до талии четким рядом выстроились пуговицы, одним своим видом предупреждавшие о готовности к защите и уничтожению любого агрессора.

Уже много ночей подряд Вир расстегивал эти пуговицы в своих снах, и он подумал, что сделать это, конечно, мечтает большинство завсегдатаев заведения.

Это естественно. Ведь они мужчины. А она, единственная присутствующая здесь женщина, стояла, демонстрируя себя, перед этим сборищем пошлых бумагомарак, и любой из них имел полную возможность представить ее обнаженной и в любой известной ему позе.

Вир увидел, как Лидия подошла к одному из этих пьяниц и стала что-то рассказывать. Тот явно не столько слушал, сколько глазел на ее грудь. Пальцы герцога непроизвольно сжались в кулаки.

К счастью, Лидия быстро отошла. Однако при этом она взяла в одну руку бутылку, а в другую – сигару. Впрочем, как только Лидия сделала несколько шагов, Вир понял: она разыгрывает сценку. Репортерша с важным видом подошла к стоявшей слева от нее группе мужчин, слегка покачиваясь, постояла, и пьяно уставилась на одного из них.

– Крупная, да. Но вес меньше, чем у меня, – произнесла Лидия, кажется, не так громко, но голос ее легко перекрыл шум зала. – Я дам ей фору в весе в пять с тремя четвертями фунта. И все, что полагается под одеждой, – на десятку. Но, между прочим, чтобы убедиться в этом, я должен буду заплатить пятьдесят гиней.

В этот момент Вир узнал слова, а в следующий – осознал, что слышит не ее голос. Он бы не поверил своим ушам, но взрыв смеха зрителей подтвердил: слух его не обманул. Это были слова, произнесенные Виром на Винегар-Ярд. Нереально, но произнесены они были его голосом!

– Целых пятьдесят? – крикнул кто-то из зала. – Не знал, ваша светлость, что вы можете дать такую высокую цену.

Лидия засунула в угол рта сигару и поднесла к уху сложенную лодочкой ладонь.

– Что за мышиный писк я слышу? О, неужели, черт побери! Это ты, малыш Джой Парвис, а я думал ты все еще в сумасшедшем доме.

Было что-то загадочное и пугающее в том, что слова, сказанные густым голосом слегка пьяного Вира, слетали с прелестных женских губ, в том, как двигалась эта женщина, точно копируя его жесты. Казалось, его душа на время переселилась в ее тело.

Вир замер без движения, не отводя глаз от Лидии, почти не слыша раздававшихся в зале раскатов смеха.

Она вынула изо рта сигару и кивком привлекла внимание одного из зрителей.

– Интересуешься, умею ли я считать, да? Что ж, иди сюда, и ты увидишь, как я пересчитаю твои зубы… когда будешь собирать их с пола. Или ты предпочитаешь судить обо всем с помощью головы? Пожалуйста. Я помогу тебе, простофиля ты наш. Знаешь как? Возьму твою голову в одну руку и прокомпостирую ее второй.

Смеха практически не последовало.

Вир перевел взгляд с нее на зрителей.

Все головы были повернуты к дверному проему, в котором стоял он – герцог Эйнсвуд.

Он посмотрел в прежнем направлении и почти физически ощутил ответную волну, направленную на него голубыми глазами новоявленной актрисы. Нарочито демонстрируя отсутствие малейшего страха и замешательства, Лидия поднесла к губам бутылку, отпила из нее и поставила на место. Сделав небольшую паузу, Лидия вытерла губы тыльной стороной ладони и легким кивком обозначила, что узнала его.

– Ваша светлость…

Он изобразил на лице добродушную улыбку. Затем поднял руки вверх и зааплодировал. Все находящиеся в помещении замерли, и удары его ладоней друг о друга были единственным звуком, нарушающим возникшую вдруг тишину.

Вир вновь сунула в зубы сигару, сняла воображаемую шляпу и отвесила ему преувеличенно низкий поклон.

На какое-то мгновение Вир забыл, где находится и что здесь происходит. Мысли перенесли в прошлое, мозг лихорадочно пытался выхватить из памяти нечто важное. Что-то похожее с ним уже происходило, только очень давно. Он видел это раньше, испытал это…

Однако странные мысли улетучились так же быстро, как возникли.

– Отлично сделано, дорогая, – сказал Вир. – Невероятно смешно.

– Не настолько смешно, сколько оригинально, – ответила Лидия, смело оглядевшая его с головы до ног.

Не обращая внимания на закипающее в нем раздражение, Вир рассмеялся и под аплодисменты публики шагнул в ее сторону. Идя сквозь толпу зрителей, он наблюдал, как спокойное выражение ее красивого лица постепенно меняется на более жесткое, а губы расползаются в презрительной полуулыбке.

Вир явно видел этот холодный насмешливый взгляд раньше, но уже и сам переставал верить этому своему ощущению.

Ему показалось, что неуверенность мелькнула и в ее глазах. Причиной тому мог, конечно, быть табачный дым или тусклый свет. Однако он вновь увидел в этом монстре обычную девушку. Ему захотелось взять ее на руки и унести из этого логова, подальше от этих пьяных свиней, их буравящих глаз и блудливых мыслей. Если ей необходимо дразнить кого-то и смеяться над кем-то, пусть этим кем-то будет только он. В памяти всплыло: «…вы не хотите, чтобы я била кого-нибудь, кроме вас».

Усилием воли Вир выбросил из головы эти злые слова, которые, несмотря на свой абсурдный смысл, оказались своего рода пророчеством.