– Да как! – махнула безнадежно рукой Милка: – Хреново! Голова сейчас взорвется. Вчера мы сильно перебрали, половину не помню. Но я-то что, Владу совсем хреново.

Да уж, господину Каримец и на самом деле было совсем хреново. Сердечный приступ на фоне сильнейшей алкогольной абстиненции. И это на первый взгляд, не известно еще, что там с печенкой и поджелудочной. Хотя как раз известно и без диагностики – плохо с внутренними органами.

– Сколько выпили и что именно, спрашивать, как я понимаю, бесполезно? – на всякий случай уточнила Вера.

– Смеешься! – развела руками подруга. – Кто ж там считал.

– Так, ладно, – работала уже Верочка, – скажи, когда вы пить перестали? Ну, когда легли?

– Да час назад где-то. Может, и меньше, сейчас около семи, а последние гости в полшестого уехали. Влад вроде и вырубился сразу, а потом как начал стонать. Я проснулась, его растолкала, а он хрипит, стонет, кричит, что больно.

– Понятно, – кивнула Вера и пояснила ситуацию: – По-хорошему, надо «Скорую» вызвать. Плохо ему совсем. Но сначала необходимо сердечный приступ снять, а там решим, «Скорая» или своими силами справимся.

Хорошо сказать: «снять приступ», сделать сложнее – при таком тяжелейшем алкогольном опьянении большинство сердечных препаратов могут привести ровно к обратному эффекту – то есть к летальному. Проще говоря, не монтируются они с алкоголем, можно и помереть. Вот и выдумывай, что делать! Вера провозилась с Владом с полчаса, пока его не начало постепенно отпускать, он чуть порозовел, перестал задыхаться, смог говорить, острая боль отпустила, но общее состояние было еще очень тяжелым.

– Вот не зря же я собственного медика в доме держу и денег за квартиру не беру, – попытался пошутить Влад.

– Понятно, – не поддержала шутки Вера и поинтересовалась: – То есть алкоголь не меняет вашей сути?

– Нет, – серьезно ответил Каримец. – Только физическое состояние. А что ты от меня хочешь, благороднее я не умею.

– Да боже упаси, и так хорошо! – поспешила уверить Вера и спросила: – Ну что, «Скорую» вызывать или сами будем справляться?

– В больницу заберут? – выяснял возможные варианты развития событий Влад.

– Обязательно, – принялась объяснять Вера. – У вас сердечный приступ на фоне тяжелейшего алкогольного отравления, и первая помощь – это промывание желудка, а по-хорошему и кишечника, а потом уже и медикаментозная детоксикация.

– У меня сегодня вечером важная встреча, мне надо быть в форме.

– Ну, из больницы вас отпустят, если вы захотите, это же ваше здоровье.

– А ты можешь сейчас помочь?

– Могу, – снова подтвердила она, – только промывать желудок все равно придется, а это совсем несимпатичное зрелище и ужасные ощущения. А потом инъекции сделать и главное – капельницу поставить. Выдержите?

– Тогда приступай, а то я сейчас подохну! – и потребовал, и попросил он одновременно.

И она приступила. Промывала желудок с помощью «чашки Петри», ибо проглотить необходимое количество жидкости пациент оказался просто не в состоянии. Ему промыли в несколько заходов желудок, такая же процедура досталось и подруге Миле. После чего зеленую и обессиленную подругу-страдалицу Вера отправила в ближайшую аптеку за системой для капельницы и некоторыми препаратами. Пока несчастная ковыляла туда-обратно, а Влад спал обессиленный, сварила целебной каши – старинный семейный рецепт именно от такой «болезни».

Милке «по блату» досталась тоже парочка инъекций, после которых, наевшись целительной каши, она спала, закутавшись в плед и свернувшись калачиком, как обиженный ребенок, а с другой стороны кровати лежал Влад под капельницей и разговаривал с сидевшей рядом на стуле Верой.

– Я, знаешь, сильно как-то труханул, – признался он несколько удивленно. – Еще так сердце не прихватывало ни разу, побаливало, бывало. Ну когда переберешь да еще накуришься, я как выпью, всегда курю.

– Думаю, это не только сердце, – разъяснила Вера. – Вы же все прекрасно знаете и понимаете про неправильное питание, алкоголь, нервы и ночной образ жизни. Я бы настоятельно советовала вам обязательно сходить в хорошую клинику, сдать все анализы и пройти специальные исследования, чтобы проверить здоровье. А я вам и так, по хабитусу скажу, что у вас поджелудочная сильно угнетенная и печень увеличена и в тяжелом состоянии, да и гастрит уже во весь фронт…

– По чему скажешь?

– Хабитус, – повторила она, – это диагностирование по внешнему виду человека. Ну, когда доктор может по внешнему виду понять, чем человек болеет.

– А-а-а, – кивнул он и заинтересованно принялся расспрашивать: – То есть ты у меня диагностируешь поджелудочную и печень?

– А как вы думали? – строго спросила она, как училка у нерадивого ученика, и тут же перешла на спокойный тон: – Пожалуй, не стану разглагольствовать про здоровый образ жизни. Вы большой мальчик, сами все прекрасно знаете.

– Да уж, – безнадежно вздохнул Владислав Игоревич и кивнул на капельницу. – Это надолго?

– Минут на сорок, может час, смотря как ваше самочувствие.

Они с ним с самого первого дня знакомства так общались – он Верочке сразу на «ты», да еще «с подъездом» приставал в легкую пару раз, намекал, но она ему очень четко объяснила реальность и свое отношение к его эротическим фантазиям, а к нему неизменно обращалась на «вы», хоть он несколько раз и просил ее не выкать, свои, мол, люди. Своим он Вере не был, и дистанцию она выстраивала намеренно. Кто ж знал, что придется наблюдать его коленопреклоненное общение с унитазом и засовывать страждущему в горло наконечник от клизмы? А это, знаете ли, несколько интимная история и как-то все же сближает.

– Ну, коли уж вам все равно лежать, – решила она, раз уж «сблизили» обстоятельства, соблюсти свой шкурный интерес. – Расскажите мне об этом Бармине. Вы его давно знаете?

– Очень не советую, – скривился недовольно Влад.

– Что именно не советуете? – приподняла вопросительно бровку она.

– Увлекаться Егором. Все-таки я к тебе хорошо отношусь, ты у меня, можно сказать, личный доктор, а он альфа-самец первостатейный, и баб у него, как у дурака фантиков. Он таких девочек, как ты, ест три раза в день на завтрак, обед и ужин и тут же забывает, как их зовут.

– Что, все так плохо?

– А ты-то как думаешь?

– Вообще-то он меня заинтересовал несколько с другой стороны, как личность, – суховато пояснила Верочка. – Мне он показался очень неординарным человеком. Двуликим, что ли.

– Это да… – улыбнулся интригующе Каримец. – Загадочности в нем до фига, сверх всякой меры. Егор настолько неординарный, что таких, пожалуй, больше в мире и не найдешь. Один такой. И ликов у него не два, а побольше будет.

– И вы его давно знаете? – подталкивала Вера собеседника к рассказу.

– С первого класса, – и усмехнулся саркастически, – он про тебя тоже спрашивал.