— Вот тебе. Посмотрела? А теперь пошла на хуй отсюда.

— Я ведь пытаюсь быть с тобой милой, Хейден. — жеманно тянет корова. — А ты со мной так грубо. Я ведь и разозлится могу.

— И как же ты разозлишься? Лопнешь и обольешь все вокруг требухой из силикона и бухла?

Накрашенные глаза коровы начинают метать молнии:

— Я пришла к своему сыну и хочу его видеть. Майклу нужна мать.

— Тогда тебе стоит поискать в другом месте, потому что твоего сына здесь нет. Есть только мой сын, который сейчас спит. И Майклу совершенно точно не нужна такая мать как ты — он, к слову вполне доволен обществом своей няни.

— Своей няни? — фыркает корова. — Ты и правда обожаешь окружать себя шлюхами, Хейден. Потому что пару минут назад я видела как в номер твоей няни зашел светловолосый красавчик. Так что это он сейчас вполне доволен обществом ее раздвинутых ног.

Вот он, финальный гвоздь в гробовую крышку сегодняшнего дня. Второе время на этапе, появление тупой коровы, сыплющей угрозами, расстроенный сын и Котенок, который трахается не со мной. Апокалипсис моей выдержки.

Заблаговременно прикрываю за собой дверь, перед тем схватить Лесли за плечи и хорошенько тряхнуть, так что ее полая голова начинает дергаться как воздушный шарик на ветру.

— Только сунься в эту дверь и посмей разбудить сына, твоих костей даже поисковые собаки не найдут, поняла?

К коровьих глазах плещется испуг, когда я отпихиваю ее от себя. Надеюсь ссохшихся мозгов Лесли хватит на то, чтобы убраться к себе в номер, пока я еще способен хоть немного себя контролировать.

Их хватает. Пробормотав «Придурок» бывшая сука-жена поворачивается ко мне тощей задницей и сверкая красными подошвами своих дизайнерских каблучищ уносится в сторону номера.

В голове творится такое рагу из ярости и бешенства, что прежде чем я успеваю все взвесить, кулак уже молотит в соседнюю дверь. Пульс беснуется в висках вместе с тягучими секундами, пока я жду, что она откроется. Блядь, Котенок точно с ним трахается. Мелкая хвостатая дрянь.

Собираюсь открыть ее номер ключом, но в последний момент передумываю. Хочу вынести эту хренову дверь сам, потому что хотя бы бездушной деревяшке я должен сделать больно.

Но и тут меня ожидает облом. Потому что едва я заношу ногу, чтобы шибануть по замку, дверь открывается сама и на пороге возникает Котенок. Был бы я не так взбешен, обратил бы внимание, что она в полностью одета, но все что я способен видеть сейчас — что ее футболка чересчур облегает соблазнительные сиськи, а из-за спины выглядывает черепаха Пежо.

Котенок хмурит брови и открывает рот, но сейчас слушать ее шипение я не намерен. Отодвигаю ее в сторону как табуретку и шагаю к побледневшей черепахе. Без слов сгребаю воротник его цветной гейской поло и тащу за собой к выходу. Надеюсь, у Скотта хватит мозгов не сопротивляться слишком активно, потому что я его, на хрен, как масло по тосту размажу.

— Ты чего творишь? — гневно вопит Котенок из-за плеча, когда я вытряхиваю ненужный лохматый предмет из номера и впечатываю в стену.

— Увижу здесь еще раз — я твои черепашьи яйца на омлет пущу. — рявкаю Пежо в лицо. Отпускаю его трещащую по швам футболку и, развернувшись, шагаю к Авроре, замершей в дверях, и под ее гневное верещание вталкиваю ее обратно в номер.

— Ты что себе позволяешь? — взвизгивает та, зыркая на меня разъяренными глазищами. — Совсем одурел, звездуля.

Ее реакция — повод сделать то, что я хотел сделать давно: поймать пальцами ее скулы и сдавить, чтобы не могла больше верещать.

— Какого хера ты трахаешься с ним на работе? — подтаскивая ее лицо к себе. — В соседнем, блядь, номере?

Если Котенок и хочет что-то сказать, то не может: отчаянно крутит головой, пытаясь вырваться, и быстро дышит через смятые буквой «О» губы. Ее ванильно-цветочное дыхание раздражает ноздри, дурманом вплетаясь в туман моего бешенства, упругие сиськи упираются мне в грудь и если я опущу руку ниже, смогу снова ощутить слюнопускательную выпуклость ее ягодиц.

На хер все. Делаю финальный цветочный вдох и, вдавив пальцы в бархатистую кожу, проталкиваю язык в приоткрытый рот.

Котенок шипит в ответ и вцепляется ногтями мне в плечи в попытке оттолкнуть, но такое ей вряд ли под силу. Она слишком долго издевалась надо мной, а у меня слишком стоит, чтобы прекратить. Опускаю ладонь ей на задницу и сжимаю ее через ткань шорт. Не сдерживаясь, до синяков, как всегда хотел. Котенок посылает новую порцию возмущений мне в горло, и, кажется, до крови рассекает кожу на плечах. Если так она пытается меня отрезвить — то делает только хуже, потому что мне охеренно нравится.

— Мудак, — шипит мне лицо, когда отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее. Потемневшие голубые глазищи, опухший рот и алеющие щеки. Ни малейшего шанса остановиться.

— Ты ведь помнишь, что я не трахаю персонал, Котенок? Так вот ты, на хрен, уволена.

Я затыкаю ее рот своим языком, еще до того как она успевает начать возражать. Найду Майклу другую няню. Пригоню мисс Барашкис, да хоть Мэри Поплине на 3Д принтере распечатаю. А ее я сегодня трахну. До хлюпающих звуков, до скатывающегося пота, до того как она будет умолять меня еще.

Не прекращая сосать ее рот, перемещаю руку на пуговицу ее джинсовых шорт. В ответ Котенок издает мозговыносящий стон и вцепляется пальцами мне в волосы. Жмется всем телом, бедрами, сиськами и жадно толкает язык мне навстречу. Стерва хочет меня. И меня так это радует, что я со стоном приспускаю себе в штаны. Еще никогда в жизни я так не хотел оказаться в женщине. Даже, блядь, к финишу ехал не с таким рвением.

Трахаю теплый рот языком, пока стягиваю с нее шорты, а Котенок в это время с задушенными всхлипываниями раздирает молнию моей ширинки. Тонкая кружевная тряпка, гладкая кожа без единого волоса, горячие набухшие складки, между которых я протискиваю пальцы. И снова стон, от которого лопаются яйца.

— Мокрая стерва. — подушечками растираю чувствительную кожу. Помучил бы ее еще, вот только у самого терпения ни на цент, поэтому снова выгрызаюсь в цветочный рот и загоняю в сочную плоть пальцы. Горячая, тесная, истекающая влагой. Уничтожит мой член еще на входе.

— Хочешь быстрее, Котенок? — сжав ладонью густые волосы, оттягиваю назад ее лицо. Аврора жмурит глаза и, захлебываясь вдохами, трясет головой.

— Да… Пожалуйста, да.

— Услуга за услугу, Котенок. За это придется трогать меня.

И снова порочный стон и теплая ладонь, которая ныряет под резинку боксеров и смыкается на члене. Блядь, даа. Несколько жадных движений назад и вперед, и я готов залить ее собой.

Долго мне сдержаться, поэтому я вытаскиваю пальцы из раскаленного плена и ногой стягиваю с Котенка шорты. Ее голая задница в моих руках, та, о которой я мечтал с того самого сортирного дня: тугая и упругая с нежной кожей. Заношу ладонь и закрываю свой давний дрочильный гештальт: со звонким шлепком опускаю на ягодицу. В ответ Котенок незамедлительно прогибает поясницу и выпячивает зад, сдавливая мой член в ладони так, что искры валят из глаз.