— Вы даже не представляете, как я с вами солидарен. — Он запихнул сумку под сиденье. Заранее трепать нервы не стоит. На подходах к городу обстановка прояснится, а там уж как Великие раздадут — мирно ли, фатально…

Крайден-Лауд источал равнодушие. Темной, с проблесками оконных искр, линией возник на горизонте и за считанные минуты разросся до исполинских размеров мегаполиса — протянулся в бесконечность по обе стороны дороги, непринужденно оглушил гаммой звуков и распался на группы оплетенных магистралями зданий. Трущобы, что лихорадочно и тоскливо бурлили под небом, затянутым облаками. Город торопился разменять еще один день… Тускло светились полуразбитые рекламы; обшарпанные дома тискали улочки в шуме будничной жизни. Надрывно сигналил транспорт.

— Прибыли. — О’Грат задействовал акустические фильтры. Звуки сбавили интенсивность.

Обоняния коснулась мрачная индустриальная смесь ароматов. Смог сизым куполом накрывал Крайден. Настроение — под стать.

Прикрыв лицо рукой, Николай постарался дышать через рот. Сюда бы федеральных экологов да бригаду зачистки из пары сотен гвардейцев… Он разглядел вдалеке смутные изломы фабричного сектора. Цель там, но идти туда не хотелось.

— Тебе куда? — поинтересовался О’Грат.

— К «Сэлко Индастриал».

— Ты опять в фаворе. Еду к «Сэлко» отметиться после увольнительной. Навещал предков…

— Дело благое.

Остаток пути Николай предпочитал держать язык за зубами. Уличные пробки, монотонные ругательства спутника, шикарный блеск центральных районов, сотни манящих арок, проходов, дверей перенес со стоическим терпением. За что и удостоился награды: О’Грат высадил его у административного корпуса одного из крупнейших горнодобывающих предприятий Федерации.

Простившись с цеховым мастером, он замер на подходах к площади, в дальнем конце которой серебристым полукругом возвышался исполинский комплекс. Бетон и сталь. Нескончаемые ленты окон, десятки флаинг-парковок, разметки, сигнальные огни.

Николай оккупировал столик в ближайшем питейном заведении, что отвечало насущным запросам. Плотный обед, комнаты релаксации и формальность вопросов. Под релаксацией владельцы бара понимали курение сорты — легкого наркотика. Заказанный набор с полным ассортиментом услуг обеспечил димпа прикрытием.

Он заблокировал дверные фиксаторы и привычно покинул тело с тем, чтобы отправиться в гости к администрации индустриального гиганта и узнать подробности о владельце концерна, господине Вар О’Лауде.

Разум фультонцев — клерков, менеджеров, директоров — расставался с информацией легко, формируя наметки плана. По крохам димп собрал мозаику жизни цели — посредственно черную для финансового воротилы. И отмел большую часть сведений по возвращению к носителю. Из первостепенного запомнил лишь личный визор-код босса.

Приняв достаточно похмельный вид, Рос выбрался под открытое небо и прошествовал к линии муниципальных коммутаторов. Выбрал крайний аппарат, напоследок осмотрелся и, подперев плечом теплый пластик кабины, скормил технике первую кредитку.

Экран визора наполнился фиолетовым свечением. Короткую рябь помех и ритмичное пиканье сменила панорама апартаментов, декорированных бархатом и лепниной. Исходя из полученных данных, то загородная резиденция Вара, сокрытая в красотах уединенного оазиса.

— Кто ты такой? — Из недр комнаты выдвинулся крупногабаритный мужчина. С бульдожьим лицом и ярко-синими глазами он воплощал прообраз недовольства.

— Не нагнетай, — попросил Николай.

— Откуда узнал код? — Вар посмотрел куда-то в бок. За пределами видимости возникла непонятная суета.

— Выиграл в лотерею, — ответил Охотник. — Картина Перемен. Тебе необходимо доставить ее через полтора часа в квадрат 178-АТ-12 и передать в руки мне… Умерь любопытство, я и так представлюсь. Дар Кор Рон; заметь, имя легко запоминается.

***

Несколько мгновений в комнате царила тишина. По очереди буравя взглядом троих офицеров безопасности, стоявших во фрунт, Вар О’Лауд яростно хмурился. Залитое багрянцем лицо начальства не предвещало ничего хорошего. Миропорядок рушился; знакомый, собранный титаническими усилиями антикварный интерьер, привычное раскачивание ветвей за окном, нежный аромат хрустальных цветов… и люцев визор, которому место в заднице.

— Это шутка, да? — Вар подобрался точно перед броском.

Офицеры благоразумно промолчали.

— Какого хрена вы стоите здесь?! Я вам плачу не за стояние! Хотите персонального пинка?! Если к вечеру ублюдок не окажется передо мной, вы окажетесь в жопе! Ясно?!

Ровно через две секунды О’Лауд остался в гордом одиночестве. Как профессионалы безопасники вняли грозовому предупреждению. Они знали, что и главное, где искать. Отработанный годами императив «стенка» всегда с успехом противостоял террористическим акциям. Цепочка команд по военным линиям связи и механизм перехвата завертелся.

С молниеносной быстротой некогда тихий оазис превратился в сосредоточие мер безопасности. Тонкая зелень расступилась под наплывом сенсорных периметров, лазерной защиты и стационарных пульсаторов, чье количество придавало резиденции вид морского ежа — ощетинившегося смертоносными иглами клубка, наполненного хриплыми криками, топотом сапог и лязганьем металла. Форт замер в рвущем нервы ожидании.

— Ведущий, докладывайте. — Голос офицера связи нарушил всеобщее молчание. Люди дрогнули: кто-то потер шею, натертую униформой, отчетливо заскрипело кресло. Миниатюрный центр управления приготовился к анализу данных из квадрата 178-АТ-12.

— Здесь довольно паршиво. — Часть тактического экрана расплылась овалом знакомого гористого пейзажа. Комплекс связи передал картинку с легкими помехами; фиолетовая рябь припорошила округлую долину, мрачные тени скал и девятнадцать серебристых дисков — потенциальных объектов угрозы, застывших у дальней скальной гряды.

— Сенсоры не распознают метки, — буркнул кто-то.

— Правда? — Эдин Тоб, мастер-капитан пехоты с иронией посмотрел на дисплей передатчика. Умники в центре управления, сокрытые бетоном и тоннами командного величия, не представляли каково это — находиться под ударами песчаного ветра. Стоять под открытым небом, смотреть на корабли противника и слушать невнятное бормотание пилота.

Эдин опустил бинокль. Диспозиция скверная — враг располагал неустановленными силами, а у него, пехотинца третьего уровня, в подчинении только стрелковая бригада, лазерные орудия и пять ракетных установок класса «Грауд».

Он спрыгнул на прогретую за день гальку, повернулся к строю и рявкнул:

— На позиции!

С натужным гулом машины покинули разлом. Задача проста: сформировать параболическую линию обороны и не отсвечивать. Процедура отработана. Солдаты покидали борта транспортников, находили в почве малейшие углубления, падали и, настойчиво целясь в безответные катера, припоминали незаконченные дела. Время от времени поглядывали на запыленные борта гравитолетов, бронированными формами приткнувшихся рядом.

— Сколько лет, а привыкнуть не могу. — Капитан щелчком снял лим с предохранителя. Надвинул каску поглубже на лоб, плечом коснулся тверди машины и кивнул; монолитность борта треснула, выдвигая бластерное орудие. «Шумновато будет» — Он покосился на стрелка. Боец, маяча в смотровых прорезях, довольно улыбался. Псих.

***

Еще раз проверив защиту линии связи, Николай переключил мобильный такт-экран на очередной катер. Все девятнадцать камер показывали одно и то же: блеск стали в каменистом обрамлении и пятнистые комбинезоны пехотинцев. Образцовая братия, что залегла у горного ущелья. С точки зрения полевых командиров, рациональная тактика — блокировать врага, оценить боевой потенциал и, по возможности, уклониться от лобовой атаки.

Димп выбрался из декоративной полосы кустарника.