он среди ничего — материи без материи, островков реальности… Откуда-то справа резким наплывом возникло гигантское лицо, отчетливо звякнул колокольчик. Вскрикнул ребенок… Звук набатом полоснул Николая, заставив прозреть. Перед ним красовался мягко пульсирующий шар Средоточия.

«Действительно одуванчик». — Димп напрягся. Совокупность миров деформирована, несколько лучей разъедены тьмой, по кавернам к ядру стекает семицветье. А в равномерном течении цепочки генов-законов под давлением радуги выбито звено… Хоор постарался на славу.

Но думать некогда. Ничто поглощало гостя; растаскивало по кусочкам энергии — питалось… Николай зафиксировал ленты хаоса, атаковавшие ядро. Истинная пустота явилась по воле бэргов — «одуванчик» дрогнул, всколыхнулся и принял форму, уготованную законами. Мертвые лучи возродилась — живое Средоточие не терпело пустоты.

Остатки бэргов канули в небытие…

Опустошитель справился. Искра сознания припомнила имя — Николай Рос… Не доставало сущего пустяка — коснуться легкого пуха Средоточия и вернуться назад… Туда, где тепло.

Холод. Свет гаснет…

Николай потянулся к жизни — уподобился комете, чья яркая игла истончалась с каждой секундой полета.

Осталась немного…

Между последней искрой, некогда бывшей димпом, и одуванчиковым полем пролегла непреодолимая частица расстояния.

Костлявая настигла.

И Ника не стало.