Васильев вспомнил, что у него ограниченны финансовые возможности и мягко намекнул на это Говоруну, но тот пропустил эти слова мимо ушей.

- Жалко, что задержишься, - сказал Говорун. - Барон договорился с одной фирмой. Они обещали в начале десятого привезти камеры и мониторы, но настаивают на работе своего монтажника. Барон сказал, что тот сможет действовать только под твоим контролем. А часов в одиннадцать-двенадцать другая фирма доставит столбы и фонари с этими, как их…

- С датчиками движения, - напомнил Сергей Тимофеевич.

- Да, они вмонтированы в светильники. Ставить их будут на бетонные столбы. Для этого пригонят машину с буром. Но там тоже, я думаю, присмотреть будет необходимо, а то не туда поставят. Ты к этому времени вернёшься, особо-то не торопись. Если что я скажу - они подождут.

- Я постараюсь побыстрее.

Говорун отключился от разговора, не завершив его.

Сергей Тимофеевич знал этот простейший психологический приём. Если ты хочешь, чтобы человек чувствовал себя неуютно, то обрывай телефонный разговор, словно бы не договорив всё до конца. Так ты окажешь давление на собеседника. Говорун явно хотел властвовать над Васильевым и потому начал с таких мелких деталей.

Психологически это правильно, только вот отставной майор и сам знал многие тонкости такого рода. Даже учил им других офицеров батальона. Чаще всего подобные методы приходилось применять при общении с родителями солдат, которые стремились знать - как их детям служится, не обижает ли кто их.

Особенно сложно было общаться с матерями. Отцам были доступны и понятны методы воспитания спецназа ГРУ, но матери обычно находили их слишком жестокими. Время от времени писали жалобы командованию, а порой и в прокуратуру.

Сергей Тимофеевич хорошо помнил случай, произошедший не в их бригаде, но вызвавший изрядный шум. Случилось так, что мать солдата-призывника решила навестить сына. Взвод, в котором тот служил, отрабатывал тогда простейшее задание. Бойцы должны были о свою голову разбить бутылку. Примерно у трети солдат это получалось так, что осколки впивались в кожу головы. Это, по большому счёту, приучало бойцов к виду собственной крови, не позволяло демонстрировать боль. Осколки вытаскивали пинцетами товарищи, а перевязку бойцы делали себе сами. В санчасть их, естественно, никто не отправлял.

Это больше всего и возмутило мать солдата, присутствующую на занятиях. Сначала она устроила скандал в части, после этого написала заявление в прокуратуру. В результате командир взвода был переведен в другую бригаду, на точно такую же должность.

Вышел приказ о недопустимости подобных методов обучения. При этом прозвучало устное распоряжение - не обращать на него особого внимания, но впредь на подобные занятия матерей не допускать.

Поужинав Сергей Тимофеевич завёл с женой разговор о покупке машины. Они стали считать средства и тут же пришли к выводу - что даже на какой-нибудь старенький, но относительно приличный автомобиль им денег не хватит. А машину неприличную придется больше ремонтировать, чем ездить на ней.

- Буду искать возможность, - заявил Васильев, не проявляя желание покупать первую попавшуюся развалюху.

- Где ты её найдешь? - проворчало жена ю.

- Заработаю, - сказал Сергей Тимофеевич уверено.

Люся знала, что свои обещание её муж всегда выполняет.

Утром Васильев нашёл в шкафу булавку, продезинфицировал её раствором хлоргексидина. Глубоко проколол себе палец и уронил на носок правого кроссовка две капли крови.

- Это опознавательный знак, как пропуск в дом Говоруна, - объяснил он жене. - Моя идентификация. Ты тоже запомни, но никому про это не говори. Это, чтобы отличать меня от Садовника, того самого киллера.

После чего, вместе с Люсей, Васильев отправился на частнике в областное управление ФСБ.

Полковник Соловей сразу вызвал сотрудника следственного отдела, который проводил мужа с женой в кабинет, где Сергей Тимофеевич первым давал показания. Когда ему предложили попробовать составить фоторобот человека, который вертелся около его машины, отставной майор отказался.

- Я же лица его толком не видел, а приблизительное описание фигуры уже дал, - заявил он.

- Пусть так, хотя и не богато. Тогда жену пригласите, - сказал следователь.

Сергей Тимофеевич вышел в коридор, где на мягкой скамье сидела Люся.

- Я ещё кое-какие дела завершу. Ты меня не жди. Куда сейчас думаешь направиться?

- На работу. У нас же сегодня прогон спектакля. До вечера буду подшивать костюмы. Часов в восемь только закончу.

- Значит вечером, к восьми приду тебя встречать, жди. А сейчас иди к следователю.

- На премьеру завтра пойдём?

- Посмотрим как дела будут обстоять. Пока не обещаю.

- Билетов в кассе уже нет, только контрамарки остались. Протянешь время - и их не будет.

- Я позвоню тебе попозже.

Жена вошла в кабинет, а он отправился к полковнику Соловью.

На столе у того лежали две тонкие папочки. Он изучал содержимое одной из них.

- Присаживайся, Сергей Тимофеевич. Эти документы я тебе передать не смогу, они из-за грифа секретности не подлежат выносу из здания. Но их содержание я до тебя доведу. Значит, что касается твоей машины. В качестве взрывчатого вещества, в самодельном взрывном устройстве, был использован гексоген, примерно триста граммов в тротиловом эквиваленте. Этого хватит, чтобы грузовик разнести на куски.

Я представляю, что это такое - работал с гексогеном.

- На Кавказе?

- Да.

- Понятно. Приятно иметь дело с понимающим человеком. В качестве поражающих элементов, во взрывном устройстве, были использованы гвозди, разрезанные пополам простыми кусачками. Это долго, но остаются острые концы. Для активации взрывателя был использован сотовый телефон. Сим-карта взрывом была уничтожена. Но, зная время этого события, наши эксперты смогли с помощью биллинга все же определить номер, а по нему вышли и на бывшего владельца аппарата. Когда-то он принадлежал старшему лейтенанту полиции, Алексею Усольцеву - участковому уполномоченному, потом погибшему. Его убийство, скорее всего, было совершено киллером Садовником. Это произошло прямо в опорном пункте правопорядка. Видимо, тогда же Садовник и похитил трубку. Основываясь на этом варианте, мы имеем право предположить, что и взрыв твоей машины был организован Садовником. Тебе просто повезло. Не зря ты не захотел на своём транспорте ехать. Мы долго бы потом куски твоего тела в окрестностях собирали.

- У меня есть сомнения по этому поводу, товарищ полковник, - высказал отставной майор собственную точку зрения. - Сдаётся мне, что Садовник здесь совсем не причём, или же он намеревался меня не взорвать, а просто припугнуть. Если ушёл в сторону, то мог остановиться на улице, у того же, скажем, газетного киоска. Увидел, что я уехал на частнике, после чего машину и взорвал. Иначе он уничтожил бы меня во время движения. Но главное моё сомнение не в этом. Садовник - киллер высокой квалификации. Она определяется, прежде всего, расстоянием, с которого он работает. Это вопрос принципиальный. Простой снайпер или взрывник получает за исполнение заказа сумму на порядок ниже, чем высококвалифицированный киллер, который, как правило, ещё и с жертвой переговорить успевает - что-то ей сообщает, по крайней мере, бросает какую-то фразу.