— Тебе так понравилась Америка? — уточняет Евгения; она не любит тех, кто хает Россию.

_ При чем здесь Америка! Я смогла представить себе воочию возможную жизнь без Сергея. Опьяняющее чувство!

— Можно подумать, ты его рабыня! — слова Виктора, впрочем, не подходят к этой ситуации, ибо здесь явно не добровольное рабство.

— Рабыня — это ты правильно сказала! Сергей предупредил меня, чтобы о разводе я и не мечтала! Мол, если трепыхнусь, он не посмотрит, что жена, в тюрьму меня упрет. Думаешь, это — пустая угроза? Он — страшный человек!

Она вздрагивает. Сергей — майор милиции. Евгения слышала, что но жестокий, беспощадный человек, но прежде не примеривала эти слухи к Маше. Раз живет с ним, значит, нашла свой подход.

— Я его боюсь, — тихо говорит Маша. — Он сделает со мной все, что захочет и никто меня не спасет…

Евгения от огорчения чуть не плачет. О ком угодно она могла такое подумать, но чтобы Маша — эта необыкновенная женщина — была несчастлива?

— Как же ты за него замуж-то вышла, за такого?

— В женихах они все добрые, тебе ли не знать? Стал ухаживать, сделал предложение. Мне казалось, что он сможет спасти от моего унылого быта. К тому же, у постели больной мамы я прочла уйму романов с честными и умными сыщиками в роли благородных героев. И тут возник Сергей. Так на героя похожий… Я честно старалась полюбить его, но не смогла!

— А тебе не страшно — всю жизнь прожить без любви?

Маша внимательно смотрит на нее.

— Не ожидала, Женечка, что ты такая… эмоциональная! Разве ты не знаешь, что далеко не все люди любят? Многие не умеют этого делать, а многие хотели бы любить, но некого. Ждут — пождут, да так без любви и обходятся. Становятся холодными, равнодушными. И детей рожают равнодушных. Сыну всего восемнадцать, а он уже во мне не нуждается!

Маша говорит о сыне безо всякого перехода, но Евгения чувствует, как страдает её душа. Ее мысль мечется в поисках подходящих, слов.

— Скажи, хотя бы интимная жизнь дает тебе что-нибудь?

Должны же в жизни человека быть какие — то приятные моменты! Но Маша лишь печально улыбается.

— Дело в том, что я — фригидна. По — крайней мере, так говорит обо мне Сергей. Приходится ему верить, ведь другого опыта у меня не было.

— А ты хотела бы… изменить ему? — спрашивает Евгения и мысленно мол, как ты могла такое обо мне подумать?! Но слышит ошеломляющее:

— Я бы хотела наставить ему рога, чтобы он ходил и потолок ими царапал! — выпаливает она и тут же мрачнеет. — Только где же я найду мужчину, с которым это можно было бы проделать? "Посмотришь с холодным вниманием вокруг", как говорил Лермонтов, и всякое желание пропадает. Почему-то я не привлекаю своим видом мужчин стоящих. Все какие-то безликие возле меня крутятся. Может, потому что сама и такая?

— Ты? Комплексуешь? — Евгения вспоминает уроки Виктора. — Да ты если захочешь, любой мужик будет твой! Тут важно золотую середину чувствовать: и не доступной не выглядеть, и доступной не казаться.

— Хочешь сказать, это — целая наука?

— Конечно! "Ведь только тех мы женщин выбираем, которые нас выбрали уже!" Это сказал мужчина… А как ты определяешь: стоящий мужчина или нестоящий?

— По единственному признаку — вызывает человек симпатию или нет. А главное, я не люблю высоких мужчин. В каждом из них, я уверена, есть какой-нибудь скрытый порок!

Евгения вспоминает высокого, статного Сергея, на котором, наверняка, не одна женщина останавливает взгляд. Это ж надо так насолить жене, чтобы её антипатию вызывал даже рост мужчины!

После ухода Маши она Бродит по квартире и никак не может успокоиться: что происходит? Женщина, с которой любой другой мужчина считал бы за счастье прожить жизнь бок о бок, несчастлива!

Спит Евгения вполне спокойно, как человек с чистой совестью. Всего каких-нибудь полгода назад подобная грешная жизнь ужаснула бы её, недолго лишив сна и покоя. Но сна её лишает телефонный звонок в то время, когда электронный часы показывают два ночи!

— Жека, привет! — говорит в трубке такой отчетливый голос Аристова, будто он звонит из автомата перед её домом. — Я тебя не разбудил?

— Что ты! — говорит она сквозь зубы. — Я как раз стреляла из лука.

— Ах, да, ведь у вас два часа ночи, — вроде спохватывается он, но в голосе никакого раскаяния не слышно.

— Действительно, уже так поздно, а я все стреляю… Спокойной ночи!

— Погоди, не вешай трубку! Я все-таки из Швеции звоню, не из какой-нибудь Кукуевки! Такие бабки палю, чтобы только узнать, как ты себя чувствуешь?

— Отлично! Еще пара таких ночных звонков, и я буду вполне готова.

— К чему?

— К психушке!

— Все может быть, Женечка. Ты мне так плохо приснилась! Дай, думаю, позвоню: не заболела ли? Говоришь, у тебя все в порядке?

— Не все. Опять проклятая память барахлит! Если бы я не забыла выключить телефон, спала бы сейчас, как все нормальные люди!

Она бросает трубку.

Так хорошо спала, и на тебе! Подлый Аристов. Неужели он будет постоянно держать её в напряжении? Сколько лет, из года в год они проводили вместе праздники и никогда — за все эти годы, ни разу! — она не подумала о нем, как о мужчине. То есть, увидев его впервые, она, конечно, отметила незаурядность Толяна — вполне в её вкусе. Но и только! Он был чужой муж. Она — верная жена. И по привычке, не заглядываться на чужое, она запретила себе о нем думать.

Но в каждом минусе есть свои плюсы, усмехается Евгения. Ушел сон пришли мудрые мысли. Например, исчезает куда-то прежняя её нерешительность по поводу работы: менять ли её на другую, но высокооплачиваемую?

В самом деле, неужели хороший архитектор — знай наших! — пропадет, если на новом месте у него что-то не заладится? В конце концов, под лежачий камень вода не течет. Не помрет с голоду! В крайнем случае, можно пойти работать кондуктором — они все время требуются… То есть, Евгения знает, что до такой крайности она вряд ли дойдет, но приятно думать о себе, как о женщине, умеющей самостоятельно находить выход из трудных положений.

Она чуть не бросается искать визитку президента строительной фирмы, но в последний момент резонно замечает: во-первых, третий час ночи, во-вторых она не в Швеции, а в третьих, неплохо бы переговорить со своим нынешним начальством. Полная планов и надежд она пять засыпает…

Утром Евгения успевает переговорить с матерью и с Никитой. Поскольку с сыном отношения у неё доверительные и — устами младенца глаголет истина! она решает сообщить о своем ночном решении ему первому.

— Как думаешь, Кит, стоит мне переходить на работу в частную фирму? Приглашают…

— А как у них с оплатой труда?