— Доброе утро, Лика.

На пороге стоит мать Ильи и Егора, а чуть ниже отец и сам Илья. Вот кого-кого, а их я точно не ожидала увидеть с утра. От переизбытка эмоций хаотично вожу взглядом по всем троим и не знаю, на ком остановиться, пока наконец-то не спотыкаюсь о темный изумрудный взгляд Ильи.

— Я им рассказал вчера все, Лика, — говорит он, даже не удосужившись поздороваться. — Может, пригласишь нас в дом?

Голос Ильи вкрадчивый, и на первый взгляд может показаться, что он просит, но я чувствую, что это не так. Ни хрена он не просит, он ставит перед фактом. Козел.

— Илья, ты же сказал, что предупредишь Лику о том, что мы приедем, — подает голос дядя Андрей, отец Ильи. — А по ее виду и не скажешь, что она нас ждала.

— Так я ее предупредил вчера, — хмыкает парень. — Я же не виноват, что кто-то отключает телефоны.

— Он у меня включен, — пищу еле слышно я.

— Да и маму потом некому будет везти, ты сегодня на сутки заступаешь, — Илья продолжает говорить, как будто не слыша меня. — Так долго мы еще будем тут стоять? — говорит он уже более грубый голосом.

Я смотрю на него не мигая, вижу, как он в нетерпении поглядывает на часы. Торопится, что ли, куда?

— Лика, если ты против, то не нужно, — голос мамы Ильи срывается, и только тут я замечаю, насколько изменилась тетя Наташа.

— Да нет, что вы, теть Наташ, проходите, — я запахиваю халатик, в котором так неосмотрительно открыла дверь, прячу под ним короткие пижамные шортики и топ и отхожу в сторону, пропуская нежеланных гостей в дом. — Вы простите, я просто не ожидала. Здравствуйте, дядя Андрей, — мой голос дрожит и вот-вот готов сорваться на истерический, но я стараюсь держаться из последних сил.

— Спасибо тебе, милая, — вымученно улыбается женщина, когда проходит мимо меня.

— Проходите на кухню, Марик еще спит, — улыбаюсь ей, указывая рукой в нужном направлении.

— Спасибо, дочка, что не отказала, — стягивая обувь, тихо произносит отец Ильи.

— Да что вы, дядя Андрей, я думаю, Марик, наоборот, только будет рад вам.

— Плохо выглядишь, — говорит Илья в тот момент, когда его родители оказываются скрытыми от нас на кухне.

— Что?! — хлопаю ресницами и смотрю на него непонимающим взглядом.

Он резко склоняется ко мне и втягивает в себя воздух вокруг меня.

— Ты придурок? — в смятении толкаю его в плечо и отскакиваю на шаг в сторону кухни, но он успевает перехватить мою руки и дергает меня на себя.

— Как повеселилась вчера? — с прищуром цедит он сквозь зубы, а у меня в горле трепещет страх.

— Ты о чем? — сглатываю вязкую слюну и смотрю ему в лицо.

— «О ком» ты хотела сказать, Даня. Роман тебя не обижал вчера? — он подозрительно озирается в сторону моей спальни.

— Ты что, ревнуешь?

— Нет.

— Тогда к чему этот цирк? — выдергиваю руку из его клешней.

— Я поехал на работу, — игнорирует мой вопрос Илья, зато не стесняется задать свой: — У тебя на сегодня есть какие-нибудь планы?

— А тебя это не касается, Илья, — встаю в позу.

— Уже касается, Даня. Мы теперь семья, и этого не избежать, — он глядит мне через плечо, а я замечаю, как в его взгляде скользит едва уловимая боль. — Хочешь ты этого или нет, но тебе придется это принять. И теперь ты под моей защитой.

— Я что? Под защитой? — я не могу поверить в услышанное.

Мы семья, и я под защитой?! Он в своем уме?!

— Илья, ты вчера, видимо, долбанулся обо что-то хорошенько. Мне не нужна ничья защита. Понял?!

— Даня, не сри мне в мозг. Я уже все решил, — Илья разворачивается и выходит за дверь, снова оставив меня стоять посреди моего дома с тысячей вопросов, ответов на которые я, видимо, в ближайшее время не получу.

Медленно поворачиваюсь в сторону кухни и направляюсь к своим новоиспеченным родственникам. Бабушке и дедушке моего сынишки.

Блядь! Вот это мне повезло! И этот чертов локомотив в виде Ильи прет, и не остановишь, а если вдруг попытаться?! Боюсь, вряд ли получится! Раздавит и не заметит. Осознание так ярко проскользнуло перед внутренним взором, что я невольно передергиваю плечами. И это еще раз доказывает, что Илья эгоистичный мудак, которому плевать на окружающих. Есть только он. Есть только его решения и есть только его мнение, а что до остальных… на всех плевать. Пусть наши мнения нервно курят в сторонке, пока вершится прихоть царя.

Я зло топнула ногой. Ну уж нет. Не для этого я столько лет работала над собой, чтобы вот так сдаться при первой же возникшей трудности. Мы еще повоюем, товарищ Астахов.

Перед тем, как выйти к родителям Ильи, я натягиваю добродушную улыбку и делаю шаг навстречу новой семье.

***

— Тетя Наташа, что с вами? — я стою около побледневшей женщины в полной растерянности.

— Боже, Наташа?! — дядя Андрей сует жене под язык непонятно откуда взявшуюся в его руках таблетку.

— Что происходит? — у меня начинают мелко подрагивать руки.

— Все хорошо… все сейчас пройдет, — сопя и придерживая рукой левую сторону ребер, отвечает тетя Наташа, а я ищу подтверждение ее слов в глазах дяди Андрея.

— Наташа, так нельзя. Ты же сказала, что пила успокоительное, — мужчина суетится вокруг жены, обмахивая ее руками.

— Все… все… Андрюша, — отмахивается она от него, а я замечаю, как на ее лице проявляется румянец. — Извини, Данечка, извини.

— Да ну, не переживайте за меня, самое главное, чтобы с вами все было хорошо, — облегченно выдыхаю и возвращаюсь на место.

— Ох, и напугала ты нас, Наташа, — все никак не перестает обхаживать жену дядя Андрей.

— Ничего, уже все хорошо, — в который раз повторяет тетя Наташа, а потом резко переводит взгляд и все свое внимание на меня. — Как же ты могла так долго скрывать от нас внука, Даня?

— Наташа, ну не приставай к девочке, — ворчит дядя Андрей.

— Да, все нормально, — отвечаю им.

Я ожидала от семьи Астаховых такого вопроса, потому ответ у меня был готов заранее. Я не стала утаивать от них правду. Рассказала, как испугалась того, что они отнимут у меня ребеночка. Они молча слушали, и их эмоции я могла считывать только глядя им в глаза.

— Как же она могла?! — не сдержала восклицания тетя Наташа, когда речь зашла о моей тетке.

— Видимо, у нее были на то какие-то причины, — похлопал успокаивающе жену по руке дядя Андрей.

— Но как же, Андрюша, лишить нас… меня возможности видеть сыночка Егоркиного! Может, от того, что я видела бы внучка, и ожидание, когда очнется Егор, не тяготило бы так.

— Что вы сказали? — у меня сердце в груди забилось чаще. Мне показалось, что я ослышалась.