— Ни одной.

— Не может быть! — Я в растерянности опускаюсь на край кровати.

— Может, — припечатывает Лурита.

— Да ну… Он же рооотонцев ни во что не ставил. Мне кажется, даже ненавидел. Тихо и незаметно для окружающих, но все же…

— Дейлина! — заливисто хохочет подруга, откидываясь на спинку дивана. Хорошо, что она вертикальная и не дает ей упасть. — Ты как маленькая, честное слово! Потому он их и выбирал, чтобы не испытывать судьбу и ненароком не влюбиться! Ты только подумай, какой бы в противном случае вышел конфуз!.. Стой! Я поняла! Он таким способом пытался от своего негатива к ним избавиться. Бедный! Представляю, как он мучился, когда с ними… — Не договорив, она, сотрясаясь от смеха и вытирая слезы, сползает с дивана на пол.

— Да подожди ты! Прекрати! — пытаюсь унять ее веселость. — Чем же ему иперианки не угодили?

— А вот этого я не знаю, — доказывая, что воспринимает все более чем серьезно, тут же становится собранной подруга. Но все же не сдерживается и снова хихикает: — Но знаю того, кто обязан быть в курсе.

— Кто? — с нехорошим предчувствием подвоха, но все же послушно спрашиваю, на всякий случай нащупывая за спиной подушку.

— Ты! — триумфально заявляет Лурита и, увидев, как я нахмурилась, с трудом сдерживая смех, поясняет: — Кто же, как не племянница, должен лучше всех разбираться в предпочтениях любимого дядюшки?

За свою наглость и получает. С радостным визгом уворачивается от летящего в нее мягкого предмета. Однако и в долгу не остается. Перехватив подушку, возвращает ее мне. С той же скоростью и аналогичной траекторией.

Снаряд в цель не попадает — я, хотя и готова сложиться пополам от смеха, с легкостью отбиваю удар. А вот Лурита второй залп пропускает. Потому что, вместо того чтобы следить за мной, пытается встать. Третий презент настигает ее уже на диване. Однако же девушка ухитряется вскочить на ноги и, перехватив сразу две подушки, с наигранно грозным «ах, ты так?» бросается в бой. Теперь верещать и защищаться приходится мне. В ход идут уже не только подушки, но и одеяла…

Успокаиваемся мы не сразу. Даже когда без сил заваливаемся на кровать, все равно хихикаем, отталкивая друг дружку. А потом долго лежим в обнимку, выравнивая дыхание и рассматривая экзотически переливающийся многоуровневый потолок.

Шигузути, который все это время стоически терпел дискомфорт и, чтобы не свалиться, предпочел залезть под корсаж, тайм-аут тоже использует с пользой. Выбирается наружу, обозревает масштабы бедствия, сердито урчит и принимается наводить порядок. Отталкивает задними лапками край одеяла, которое на мне лежит, роется в оборках, обрамляющих край платья, тяжело вздыхает и наконец забирается обратно под ткань.

Спокойствие длится недолго. Лурита быстро возвращается к теме, с которой, собственно, и начался наш разговор. Вернее, который подружка начала после того, как я выспалась, а она пришла меня развлечь. Сплетнями. И сумасбродными идеями.

— Мне кажется, столь необычный выбор партнерш как-то связан с тем, что ли’Тон сказал Джаграсу на церемонии, — весомо излагает свое мнение.

— Возможно. — Я пожимаю плечами, рискуя получить очередную порцию негодования от моего постояльца. — Только как это узнать? С Атиусом я не настолько близка, чтобы его расспрашивать.

— Это да… — соглашается подружка. Замолкает, что-то обдумывая, и заявляет: — А я, пожалуй, попробую выяснить.

Ясно. Дух авантюризма, свойственный всем иперианам, проявляется во всей красе. Вот только я — рооотонка. И куда более осмотрительна. Поэтому ее энтузиазма не разделяю.

— И как ты собираешься это делать? Ли’Тон в твою сторону даже не посмотрит.

— Пф-ф! Очень мне нужен твой… этот… цессянин! У меня целый Джаграс в наличии. Ходячий кладезь информации! Первоисточник! Ну? — Она приподнимается на локте, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Не будет он с тобой откровенничать, — обрубаю ее идею на корню.

— Ты плохо меня знаешь, Дейлина, — коварно улыбается девушка, игриво сдувая зеленый локон с лица. — И психологию мужчин.

— Лурита, не смей уподобляться любительницам необременительных связей! Даже ради великих целей! — Я тоже меняю положение тела и сажусь, потому что разговор принимает не самое приятное направление. — Да и глупо делать ставку на то, что в постели дядя потеряет осмотрительность и станет разговорчивым.

— Да кто тебе сказал, что я в него влюбляться собираюсь? — изумляется моим выводам подруга. — Я тебе о чем битый час твержу? О том, что Джаграс иперианок на дух не выносит! Ведь два года исключительно рооотонок соблазнял, хотя возможности для иного выбора у него были. Значит, я ничем не рискую. Притворюсь, сделав вид, что заинтересована в его внимании. Он начнет нервничать, думая, что ему придется со мной спать, чтобы убрать возникшее у меня влечение. В итоге я устрою твоему дяде истерику и добьюсь откровенного признания, почему он меня, бедную-несчастную, избегает и мучает! То есть узнаю, чем ему иперианки не угодили. Вот и все, готово дело! Считай, что информация у нас в кармане.

— Гениально… — Скептицизма у меня меньше не становится. — А дальше?

— А дальше я со всем драматизмом заявлю Джаграсу, что не стану требовать доставить мне удовольствие и буду ждать, пока желание с ним переспать исчезнет само по себе. Пусть угрызениями совести помучается. Ведь только и делал на Рооотоне, что приказывал и понукал!

— Так это ты ему мстить собралась? А я думала, мне помогать.

— Я все сразу! — негодующе восклицает иперианка и подпрыгивает на матрасе. — Полагаешь, я только ради себя стараюсь?! Наши мамы во всем друг друга поддерживали! Доверяли! Они настоящими подругами были! А ты… Ты!..

Чуть раскосые зеленые глаза гневно сверкают, наполняясь слезами, грудь, в тесном плену плотно облегающего желтого платья, высоко вздымается, растрепавшиеся волосы нимбом окружают голову, подчеркивая тонкие черты лица… Красавица!

— Я просто за тебя переживаю, — успокаиваю подругу и пусть вынужденно, но признаю за ней право действовать. — Надеюсь, ты права и все получится. Только будь осторожна.

— Само собой. — Лурита, деловито покивав, слезает с кровати, одергивает задравшуюся юбку и принимается за наведение порядка, ухитряясь еще и подшучивать над тем, что мы натворили. Слезы пропали, возмущение исчезло, настроение стало другим. Впрочем, а было ли это искренним? Нет, не так! Все ли в действиях иперианки было настоящим? Или же большая их часть использовалась для пущего эффекта?

Перемещаюсь на диван, чтобы ей не мешать, и заглядываю в планнер. Время ужина не изменилось, и до него осталось совсем немного. На завтрашний день по-прежнему нет никаких планов, кроме утренней тренировки и завтрака. Зато на сегодня появилась еще одна строчка с требованием немедленно явиться для разговора. А еще указание, куда именно топать. И подпись отправителя.

Дядюшка… Любопытно, почему он меня к себе вызвал, а не сам пришел? Может, беседа с принцем уже состоялась и цессянин ему порекомендовал не появляться у моих комнат?