— Рейф? — позвал Ник.

— Уходи, — пробормотал Рейф. Его теплое дыхание касалось ее затылка.

— Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.

Тихо выругавшись, Рейф поднялся, надел джинсы и направился к двери, за которой стоял его сводный брат. Рейф не пригласил его в комнату, поэтому Софи не слышала, о чем они говорят. Наконец Рейф тихо закрыл дверь и вернулся к Софи.

Она посмотрела ему в лицо и увидела, что он мрачный и сдержанный, как прежде.

— Что случилось? — спросила она.

Он угрюмо ответил:

— Моему брату позвонил владелец местного паба. Снег начал таять, и в город приехали мужчина и женщина. Он думает, что они журналисты.

Софи села, держась за одеяло.

— Как?..

Рейф пожал плечами:

— Я подозреваю, Шарла сообщила им о тебе. По неосторожности или намеренно, я не знаю. Вопрос в том, что мы будем делать.

Софи покачала головой:

— Есть только один способ решить проблему, и я не могу откладывать решение навсегда. Наверное, пора прекратить убегать. — Она вцепилась пальцами в одеяло, плотнее прижимая его к груди. — Надо сообщить Мирону, что я взрослый человек и могу сама принимать решения. Он должен знать, что я хочу сама спланировать свое будущее.

Рейф прищурился:

— И ты уже знаешь, какое это будет будущее?

— Еще нет. Я просто надеялась…

— На что ты надеялась?

Софи пожала плечами:

— Я не знаю. После моей довольно успешной борьбы за независимость мне не хотелось бы, чтобы во время возвращения домой меня преследовала пресса. Я надеялась, что мне удастся контролировать события.

— Если только ты откажешься сотрудничать с прессой, — произнес Рейф, растягивая слова.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты позволяешь этим проклятым журналистам загонять себя в угол? — спросил он. — Зачем тебе возвращаться раньше запланированного срока?

— Ситуация сильно усложнилась, когда ты неожиданно вернулся в «Пунбарру». У меня нет альтернативы, Рейф. Я не могу здесь оставаться. И я не могу появиться еще где-нибудь накануне Рождества с кучей алчных журналистов на хвосте.

Помолчав, Рейф произнес:

— Ты можешь поехать со мной на Рождество в Нью-Йорк.

Софи запретила себе надеяться, встретив его взгляд из-под опущенных век.

— Но у тебя свои планы…

— Я могу их изменить. Я обязательно отправлюсь в Вермонт перед Новым годом, чтобы покататься на лыжах. Нью-Йорк — самый анонимный город в мире, и я прикажу своим специалистам по связям с общественностью сделать так, чтобы тебя никто не беспокоил.

— Я не знаю, — произнесла Софи, с трудом сдерживая волнение.

— На праздники в городе красиво, — тихо продолжал Рейф. — И я думаю, нам надо еще не раз заняться любовью до того, как я буду готов с тобой расстаться. Я не предлагаю тебе дом, Софи. Только временное пристанище.

Улыбка Софи не дрогнула, хотя откровенное заявление Рейфа не оставило у нее никаких сомнений по поводу его чувств к ней. Но, конечно, гораздо лучше договориться обо всем заранее. Рейф предложил ей решение проблемы, не так ли? Помощь в виде рождественских каникул в городе, в котором она никогда не бывала, вместо скандального возвращения домой.

— Я бы хотела поехать, — тихо произнесла она.

— Хорошо. Я прикажу подготовить самолет. — Его глаза сверкнули, когда он расстегнул джинсы и подошел к ней. — А теперь сними одеяло.

Пентхаус Рейфа располагался высоко над нью-йоркскими улицами, вдали от транспортного шума. Он выбрал эту квартиру только из-за ее изолированности, а также потому, что в ней никто его не видел и не слышал. И он всегда жил в пентхаусе один.

До настоящего времени.

Он посмотрел на спину Софи на фоне Манхэттена, пока она разглядывала людей внизу, похожих на муравьев. Его дом, его пространство, его жизнь. Его неприкосновенная крепость. Люди редко приходили к нему в гости, потому что он не был радушным хозяином. Он предпочитал приглашать гостей на ужин в ресторан. Точно так же он поступал с любовницами. Он был избавлен от неприятного утреннего расставания с женщиной, которая хотела у него остаться.

Почему же он пригласил сюда Софи? Рейф оглядел ее гладкие босые ноги. Он чувствовал себя отчасти виноватым в прибытии журналистов в Котсуолд. А сексуальное влечение между ним и Софи было дополнительным стимулом. Кроме того, он ей доверился. Он рассказал ей о том, о чем не говорил никому. Воспоминания всколыхнули чувства, которые оставили зияющую пустоту в душе. Он думал, что, раскрыв ей секреты, избавится от тоски, но он ошибся. Он твердил себе, что ему просто нужно время. И что присутствие Софи в его доме — способ подстраховаться. Он словно боялся, что она выболтает его секреты.

Рейф почувствовал возбуждение, когда она переступила с ноги на ногу. Сегодня утром на Софи одна из его рубашек, едва прикрывающая ее ягодицы. Упершись рукой в бедро, она смотрит, как снег заметает городские улицы. Эта поза отлично демонстрирует ее длинные ноги. Он подозревал, что Софи хорошо об этом известно, несмотря на ее неопытность в сексе. Он с одобрением подумал, что она быстро всему учится. Она научилась раздеваться и дразнить его лучше любой профессиональной стриптизерши.

В паху Рейфа пульсировало от возбуждения, когда он подошел к ней и обнял за талию. Отодвинув в сторону влажные темные волосы, он неторопливо поцеловал ее шею.

— Хорошо поплавала? — тихо спросил он.

— Да. И ради этого мне пришлось просто спуститься на лифте.

— Приятно иметь бассейн на первом этаже.

— Да. Рейф? — неуверенно произнесла она, когда он стал поглаживать ее грудь через хлопчатобумажную ткань рубашки. — Ты понимаешь, что я стою у окна?

— Понимаю. Ты на двадцатом этаже.

— Кто-нибудь может подсматривать в бинокль.

— У оконных стекол зеркальное покрытие, — сказал он, опуская руку. — А это означает, что нас никто не увидит. Хотя, если это тебя заводит, ты можешь думать, будто кто-нибудь наблюдает, как я запускаю пальцы тебе между ног.

— Ты… — она ахнула, когда он коснулся ее между ног, — неисправим.

— Правда? — Он продолжал ее ласкать, когда она беспомощно запрокинула голову.

Он почувствовал, как у нее подкашиваются ноги, и подумал, не отнести ли ее на кровать. Но Софи быстро пришла в себя и повернулась к нему лицом. Она раскраснелась, на ее губах играла легкая улыбка, когда она провела ладонью по его члену.

— О. — Она почти застенчиво прикусила нижнюю губу, поглаживая его. — Ты такой возбудимый, Рейф Картер.

Он тихо и победоносно рассмеялся: