мне с первого женского взгляда понятно — там давно всё обвисло, но если как следует стянуть и приподнять, то очень даже ничего.

Под столом виднеются ноги в мини-юбке, одетой явно не по располневшей фигуре и приличному — ей лет за сорок — возрасту. Туфли из кожзама на шпильках (очевидно, чтобы при скромном росточке казаться выше и солиднее), толстая цепь а-ля золото, а ещё длинные ногти цвета «вырви глаз». Голубые холодные глаза, тонкие губы искривленной ниточкой, потрёпанное лицо с морщинками, которые она замазала парой килограммов тоналки. Вид у тётеньки потрёпанный, но очень боевой. Сразу понятно: перед нами местная властительница дум и нимфоманка в одном флаконе.

— Здравствуйте, — представляется Артур со своей фирменной улыбкой.

— Здравствуйте, Артур Львович! Как же мы рады вас видеть! — вскакивает блондинка, растянув рот в улыбке. Замечаю, что насчет роста была права — она метр с кепкой. — Мы вас так давно ждём! Проходите, пожалуйста! Сан Саныч вас давно ожидает, он даже пришел раньше обычного!

Секретарша открывает перед Артуром дверь начальственного кабинета, а на меня она ноль внимания. Вернее, бросила презрительный взгляд. Так смотрят на слуг, мешающих господам общаться. «С какого перепуга она обо мне такого мнения? — возмущаюсь я. — У нас с Артуром равные права, ей не сказали, что ли?» Но тут же моё женское чутье показывает: всё эта блонда прекрасно знает. Просто красивый и страшно богатый (по её меркам) мужик из столицы прибыл. Вот и решила откусить от этого тортика. «Мечты сбываются, ага!» — мстительно подумала я и, отодвинув секретаршу бедром, чтобы вперёд не лезла, прошла следом за своим спутником.

Сан Саныч Колобков оказался маленьким, лысым и толстым мужчинкой лет под 50. Увидев нас, разулыбался и, сверкая гладко выбритым черепом, выскочил из-за стола и покатился навстречу, словно колобок. Пожал обоим руки, усадил за стол и вдруг крикнул так громко, что у меня в ушах зазвенело:

— Люся! Чаю нашим гостям!

«Видно, здесь по телефону говорить не привыкли», — подумала я. Пока Сан Саныч слушал, как благополучно мы добрались и выражал сожаление, что не смогли на самолёте, появилась секретарша с подносом. Три чашки, блюдце с сушками и конфетками. Поставила, одарила Артура своей фирменной улыбочкой в стиле «возьми меня — я вся твоя», обдала запахом дешевых духов и процокала обратно, вихляя тестообразным задом.

Сан Саныч за чаем рассказал, что в штате у него, кроме его и Люсеньки Тороповой («Ну и фамилия, под стать девице», — подумала я) ещё трое: копирайтер с функциями редактора и корректора, дизайнер-верстальщик, фотограф-видеооператор. Всем приходится совмещать по нескольку профессий, потому как «сами понимаете, других в Захолустинске просто не найти».

Слушая коротыша с очень громкой должностью «Генеральный директор ООО “Успех”», мы с Артуром переглянулись: только теперь поняли, что нас, словно покорителей целины, высадили с поезда в степь. Здесь даже опереться не на что. Всё придётся делать или самим, что нереально, или пытаться обучать местных. Мы прошлись по кабинетам, познакомились с ребятами. Одно порадовало: всем от 24 до 27 лет, глаза горят энтузиазмом. А вот материальная база у них аховая. У нас такое даже на помойках не отыскать.

— Вот так и работаем! — гордо заявил Сан Саныч после экскурсии. — Готовы в рамках нашего сотрудничества, как говорится, свернуть горы!

«Шеи бы вы себе тут не свернули», — думаю иронично, продолжая улыбаться. Мы возвращаемся в кабинет Колобкова. Итак, у нас первое задание от Tes Kott — разработать рекламную компанию для продаж в провинции такой простенькой вещи, как мячи. Вид спорта — в зависимости от местных условий. «Тут бы не мячи продавать, а шайбы для хоккея или камни для кёрлинга. Хотя сомневаюсь, что про кёрлинг тут слышали», — думаю про себя.

— Мы сделаем всё, что в наших силах! — запальчиво говорит Сан Саныч, узнав о нашем задании. Одно его удивило: креативить мы будем раздельно. Придётся пояснить: так придумал Жира… то есть наш босс Филипп Валентинович.

— Не обращайте внимания, — улыбается Артур. — Это у него такая манера управлять персоналом.

— Ага, понимаю. Разделяй и властвуй, — обрадованно кивает Сан Саныч. — Я тоже так делаю. Вот у меня…

— Ну, мы, пожалуй, откланяемся, — прерываю Колобкова. Иначе его фонтан красноречия нас забрызгает с головы до ног. — Вы пока тут приготовьте нам место для работы, а мы завтра вернемся, и с новыми силами, как говорится…

— Я всё сделаю! — сияя от восторга, говорит Сан Саныч.

Когда уходим, Люся премило улыбается Артуру и говорит томным голосом женщины, у которой давно не было секса, потому она готова на эксперименты… да на что угодно, лишь бы снова ощутить в себе то самое.

— До завтра, Артур Львович… ах…

Думала, он мимо пройдет. А этот бабник повернулся, растянул рот в улыбке и сказал:

— До встречи, Люсенька. Да, совсем забыл, простите великодушно. Вы очаровательно выглядите.

Я поспешила вперед, чтобы не захохотать в голос. Представляю, как секретарша срывает с себя блузку и, вывалив пухлые телеса, томно, голосом опытной потаскухи в дешёвом порнофильме говорит: «Ну давай же… возьми меня, мой жеребец».

Глава 14

Мы вернулись домой, разложили свои ноутбуки. Я заняла уютное местечко на кухне, Артур обосновался на кровати в жилой комнате. Мы генерировали идеи до тех пор, пока у меня не заурчало в животе. Но мы, женщины, в жёстких условиях можем долго, а вот у мужчин терпелка совсем коротенькая. Потому, когда я только подумала, что хорошо бы пообедать, на кухню заглянул Артур и спросил:

— Лика, может, сходим пообедать? Есть очень хочется.

— Мы что, так и будем каждый день по кафе и ресторанам ходить? — спросила я безо всякой задней мысли.

Но спутник мой, как обычно, понял всё превратно и сказал:

— Если тебе нужны деньги, ты только скажи, я оплачу…

— Милый мой, — состроила я умильно-кислую физиономию. — Я не твоя содержанка, чтобы кормиться за твой счет.

— Ну что ты сразу в бутылку лезешь? — расстроенно сказал Артур. — Я же искренне.

— Вон, Люсеньку на свидание пригласил и оплати за неё тарелку борща со сметаной и котлеты по-киевски, она их наверняка всему остальному предпочитает, — язвительно заметила я. — Фигуру ей всё одно беречь уже бесполезно, а с тобой хоть поест на халяву.

— Что