Тэсс уставилась на него с открытым изумлением.

— Вторжение? — с издевкой спросила она. — Здесь? Ты говоришь ужасную чепуху! Этот новый военный канал должен расстроить планы французов на этот счет.

— Ты, похоже, вполне в этом уверена, — пробасил Рейвен-херст. — Но уж моя забота проверить. — Он прищурил глаза. — И Бонн[3]может догадаться, что бесплодные просторы Ромнийской топи используются его людьми не только как место для высадки.

Тэсс мгновенно сжалась.

— Ты что, намекаешь, что мы здесь в сговоре с врагом?

— Почему ты не хочешь рассказать мне?

Сверкая глазами, Тэсс изворачивалась в его безжалостных объятиях.

— Сейчас расскажу, ты, самонадеянная шавка. Хотя наши люди и провозят беспошлинный коньяк и плывут с приливом в Дьепп, они прежде всего англичане! Они стали бы так же поддерживать военные авантюры Наполеона, как, — она шепотом произнесла самое что ни на есть недамское ругательство, — плясать с самим дьяволом!

Дейн слегка скривил губы.

— Ты говоришь со знанием дела, моя дорогая. Остается только удивляться, откуда ты столь хорошо знаешь этих отчаянных преступников. — Он резко прищурил бездонные глаза, изучая ее лицо. — Я слышал, что этот сумасшедший берет в свою разношерстную банду и женщин. Может быть такое, что…

Пульс Тэсс участился при воспоминании о том, как он точно так же прошлой ночью разглядывал ее испачканное сажей лицо. Боже милостивый, что, если он признает в ней женщину из переулка?

Она бешено упиралась бедрами и грудью, выгибая спину дугой и вертясь из стороны в сторону, но ее сопротивление лишь сильнее прижимало ее к его неподатливому телу. Ее мучитель напрягся; было заметно, как у него на виске пульсирует жилка.

— Перестань сопротивляться, черт побери! Если ты не хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь и немедленно. Ей богу, этот стол послужит не хуже любой кровати из тех, что есть наверху!

Онемев от злости, Тэсс взглянула на него.

Рейвенхерст медленно с недоумением поднял бровь:

— Или весь этот гнев лишь ширма для прикрытия чего-то или кого-то другого?

Глаза Тэсс потемнели от страха под его холодным испытующим взглядом.

— Отпусти меня! — закричала она, понимая, что каждая секунда приближает его к опасному разоблачению. — Я… я не знаю, о чем ты говоришь!

— Нет? — Откинув ее голову назад, Дейн внимательно посмотрел ей в лицо. — Господи, — отрывисто произнес он.

Тэсс чувствовала, как кровь стучит в висках. Она дико рванулась из его жестких рук, стараясь избегать его взгляда.

— Отпусти меня…

— Ни за что бы не поверил, — пробормотал Дейн скорее для себя.

Выражение его глаз заставило сердце Тэсс болезненно сжаться. Он знает! Черт бы его побрал! Почему тогда он не покончит с этим? Зачем продолжает играть с ней в кошки-мышки?

Глаза ее мучителя прищурились.

— Так это правда! Вижу по твоему лицу. — Он медленно заскользил пальцами к тому месту на ее шее, где бился пульс.

Тэсс, побледнев как полотно, ждала разоблачения.

— Да, ты напугана. И я бы сказал, очень сильно, хотя хорошо скрываешь это.

С губ Тэсс сорвался с трудом сдерживаемый всхлип.

— Нич-чего подобного!

— Ты жутко напугана, женщина, — с удивлением произнес Рейвенхерст, шире открывая глаза.

— Отпусти меня, черт побери!

— Но в чем дело, хотел бы я знать? Чтобы испугать злую маленькую сучку вроде тебя, нужно что-то очень страшное.

— Ты нисколько не испугал меня, — хорохорилась Тэсс. — И повторяю тебе еще раз — я ничего не знаю об этом человеке!

Рейвенхерст сумрачно улыбнулся, чувствуя, как у него под пальцами бьется ее пульс.

— В таком случае докажи это.

— Твоя наглость перешла в слабоумие!

— Вовсе нет, маленькая чертовка! Раз уж ты говоришь, что ничего не знаешь о Лисе, тогда познакомь меня с кем-нибудь, кто его знает.

Тэсс резко затрясла головой:

— Это было бы очень неразумно с моей стороны. И чрезвычайно вредно для нас обоих.

— Увидишь, что будет гораздо хуже, если ты не сделаешь того, о чем я прошу, женщина! Ты могла откупиться от других твоих мужчин, часами усыпляя их своими коварными ласками в постели, но, поверь, меня не так легко провести.

— Я не уделила бы грязной свинье вроде тебя и секунды своего времени в постели, — прошипела Тэсс.

— О, ты предложишь мне это и многое другое в придачу, Тэсс. Прежде чем мы закончим, ты дашь мне все, что захочу. А хочу я, милая моя, совсем немного — все то, что ты должна мне дать. — С сумрачным лицом лорд Рейвенхерст навалился грудью на ее напряженное тело, прижавшись к ее нежной коже каждой своей мышцей, каждой косточкой. — А потом, — отрывисто прошептал он, — ты дашь мне все остальное.

— Я н-ничего не дам тебе, подонок! — всхлипнула Тэсс, ненавидя себя за прерывающийся голос.

Глаза Рейвенхерста затуманились от гнева.

— Тогда, может, испытаем?

— Ты подлый выродок… — Тэсс вдруг задохнулась, почувствовав, как что-то плотное и липкое проскользнуло ей за ворот платья.

Медленно, с рассчитанной неторопливостью, Дейн разглядывал остатки вишневого торта, которые опрокинул ей на грудь.

— Да, ты очень напоминаешь мне эти сласти.

Тэсс закрыла глаза и неистово забилась, когда поняла его намерение, но было слишком поздно. Его смуглое лицо уже неумолимо наклонялось к ней. Над ней оказался его жадный и горячий рот, заскользивший вдоль шеи.

— Прекрати! — нетвердо приказала она, направив всю свою энергию на то, чтобы справиться с диким приступом желания, которое спровоцировало это прикосновение.

Боже правый, как могло собственное тело так подвести ее?

Снова.

Стараясь не смотреть на него, она еще сильнее чувствовала его сильный и влажный язык на своей нежной коже; захватывая губами плоть, Дейн отправлял в рот кусочки сладких ягод.

— Очень спелая, — шептал он ей в шею. — И, без сомнения, сильно залапанная.

— Я заставлю тебя заплатить за это, — клялась она через стиснутые зубы. — Быть может, это будет последнее, что я сделаю, но я это сделаю!

Она говорила с открытыми глазами, моргая под тяжелым, голодным взглядом Дейна.

— Это только начало, Тэсс. Ты знаешь это не хуже меня.

— Это конец, ты, подонок. Конец пустоты! Лицо Рейвенхерста перекосилось от гнева.

— Не надейся одурачить меня. Твой бешеный пульс, твои напряженные мышцы выдают тебя даже теперь. Твое тело по крайней мере еще не научилось лгать!