– Великий? – спросила Ангелина. – Это кто? Глава ваш?

– Да я ж тебе вчера говорила! Ты забыла, что ли? Ну и короткая память! – ответила Наталья. – Великий Пасечник – отец наш и учитель просветленный. Он сюда первый пришел. Тут заброшенная пасека была. Из-за болота, которое все разрастается, ее и забросили, потому что добираться неудобно стало. Понимаешь, тут со всех сторон озеро, оно как бы подковой расположено, а мы, получается, в середине этой подковы, а меж ее краев протянулось болото, и вход на наш полуостров оно как бы запирает. Но территория большая. Я как-то ходила до озера от нашего поселения, так, почитай, только через час дошла до воды. И лес там чистый, сосны в основном. А уж грибов, ягод! Мы собираем их и сушим на зиму. А бруснику мочим. Ее тут ох и много! Землянику и костянику с медом мешаем и в глиняные кувшины укладываем. Мед засахаривается. Очень вкусно получается.

– А молоко? – поинтересовалась Ангелина и кивнула на опустевшую бутыль.

– Нет его тут, – отчего-то понизив голос, сказала Наталья. – Великий по природе живет и всегда говорит, что молоко только детенышам полезно, а взрослым оно вредит. А я страсть все молочное люблю. Вот принесла с собой немного. У Петра коровы шибко хорошие, молоко вкусное дают, густое и аж сладкое.

– Понятно, – сказала Ангелина и оглядела стены хибарки.

На одной висели пучки каких-то сухих трав, в простенке между двух маленьких квадратных окошек была прикреплена цветная иллюстрация из журнала, изображающая икону Богородицы. Чуть дальше висел большой глянцевый плакат. На нем на фоне нереально синего моря стояла красотка в бикини и зазывно улыбалась. Ниже была надпись, приглашающая в тур по Турции. Над топчаном оказался небольшой металлический подсвечник, прибитый к стене. В нем даже был кусок оплывшей свечи.

«Оригинальный набор!» – подумала Ангелина, но от комментариев воздержалась.

– Ты пока будешь здесь жить, – сказала Наталья, укладывая бутыль в корзину. – Мед прибери в шкаф. Я потом еще тебе принесу. Мое жилище рядом, так что будем соседями. Пошли знакомиться с остальными?

Ангелина кивнула и встала, поправляя кофточку на животе. Но особого желания общаться с кем бы то ни было она не испытывала. Ей хотелось уснуть. Она чувствовала вялость. Тело после вчерашнего похода все еще ломило, натруженные ноги ныли. Но она покорно вышла вслед за Натальей из хибарки.

Солнце только что поднялось и заливало все вокруг золотисто-розовым светом. Роса осыпала пожухлые растения, паутину, протянувшуюся между ними, крохотными сверкающими капельками. Воздух показался Ангелине настолько вкусным, что его хотелось пить, как чистую холодную воду из родника. Она потянулась и заулыбалась. Потом огляделась. Ее хибарка выглядела ветхой. Кое-как сколоченные доски, покосившаяся дверь с заржавленным крючком, тусклые грязные окошки неприятно поразили ее. Но рядом находилось еще несколько подобных жилищ, и они были примерно в таком же состоянии.

– Вы тут не шибко богато живете, – пробормотала она.

– Мы пока испытуемые и не заслужили чести быть приближенными к Великому, – невозмутимо ответила Наталья. – Но все впереди!

– А тут еще что-то заслужить нужно? – усмехнулась Ангелина и запахнула курточку, так как на улице было свежо.

День обещал быть таким же теплым и ясным, как и вчерашний. Женщины поравнялись с соседским домишкой и поздоровались с вышедшим на порог белесым сухоньким старичком. Но Наталья, махнув ему рукой, двинулась дальше.

– И этот дедушка пока не заслужил? – скептически проговорила Ангелина, спеша за ней. – Он же совсем старенький! Ему неудобно в таких условиях проживать!

– Ты про Игната? Но он у нас только два месяца. Родной сын отдал его в дом престарелых под Новосибирском. Но он быстро сбежал оттуда. Игнат рассказывал, что условия там были ужасающими, еда – скудной, персонал – грубым. Его даже били. Вот он и убег на волю. И к «Медунице» прибился. Тоже кто-то из наших его привел.

– Но как же сын, ищет его, поди? – удивилась Ангелина. – Им он сообщил, где находится?

– А зачем? – пожала плечами Наталья. – Они от него избавиться хотели, раз в дом престарелых засунули. Я месяц назад в Новосибирск ездила и по его просьбе наведывалась туда, выясняла. Так никто из родственников даже не поинтересовался, куда он пропал, никто никаких попыток искать не предпринимал, хотя им сообщили об его исчезновении. Вот такие дети ныне! – добавила она и вздохнула.

В этот момент они поравнялись с новым на вид строением, напоминающим длинный сарай. Дверь была открыта, на приступочке сидела девочка лет пяти. На ее коленях играл котенок. Неподалеку стояла полная молодая женщина. Она развешивала мокрое белье на веревке, натянутой между двумя соснами.

– Утро доброе, Настасьюшка! – ласково поздоровалась Наталья, останавливаясь. – Ты уже, смотрю, на озеро сходила, настирала полный таз.

– Здравствуйте, люди добрые, – нараспев проговорила Настасья, оборачиваясь к ним и щурясь от солнца, пробившегося сквозь ветви сосен длинными золотыми лучами. – Да, уже постирала. А вы куда собрались?

– Вот показываю наши владения новой пчелке божьей, – сообщила Наталья. – Зовут Ангелина.

– Очень приятно! – заулыбалась Настасья. – Приветствуем в нашем счастливом мире!

На пороге дома в этот момент возник высокий черноволосый и чернобородый мужчина. Он взял девочку вместе с котенком на руки. Она весело засмеялась.

– А это Никола, мой муж, – сказала Настасья.

– Очень приятно! – закивала Ангелина.

Он широко улыбнулся ей, показав белые зубы, и кивнул в ответ.

– Мы к Великому, – сообщила Наталья. – Хочу представить новую божью пчелку.

– Кланяйтесь ему от нас, передавайте пожелания всяческого благополучия и здоровья, – хором проговорили Никола и Настасья.

– Обязательно, – пообещала Наталья.

Ангелина с недоверием глянула на них, но у обоих лица были безмятежны, а улыбки искренны.

– Они беженцы из Абхазии, – пояснила Наталья, когда они отошли от их сарайчика. – Дом их сгорел во время войны, ничего не осталось. Они туда-сюда, но кому они нужны? Вот и прибились к нам. Хотят дом строить, когда Великий их примет в общину. Детей у них трое.

– Но как же? – удивилась Ангелина. – Ведь школа будет нужна!

– Зачем? – усмехнулась Наталья. – Здесь рай и без всяких школ. Ты просто пока не прониклась, но в «Медунице» можно всю жизнь прожить без забот и тревог. Да ты сейчас все сама увидишь!

Они прошли мимо еще одного сарайчика, на вид нежилого, и устремились в лес по нахоженной тропе. Дорога шла словно в гору, лес становился все более светлым. И скоро уже не осталось ни одной березы или осины, ни одного кустика, а вокруг поднимались лишь стройные корабельные сосны. Густой аромат смолы и хвои заполнил легкие, и Ангелина с наслаждением вдыхала его. Толстый слой сухих иголок вперемежку с серыми островками пушистого мха мягко пружинили под ногами, и идти было одно удовольствие. Минут через двадцать впереди замаячили какие-то светлые строения. Наталья остановилась и поправила сбившуюся косынку.