– Я серьезно.

– Серьезно? Ну что ж, мы уже давно убедились, что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

– Но…

– Никаких но. Это невозможно.

Несколько секунд Клаудиа неподвижно смотрела на Лукаса, стараясь не думать о том, что сделала не так. Была слишком настойчива? Недостаточно обольстительна? Или она просто не похожа на привычных ему женщин?

Ладно, к черту! Он сам сказал, что ей все под силу, и так просто она не сдастся.

Туфли, плиссированная юбка небесно-голубого цвета… Как же мало нужно, чтобы полностью преобразить женщину…

Подобрав Клаудии гардероб в бутике, они прогуливались по утопавшему в цветах городу, когда перед ними вдруг остановилась маленькая девочка и протянула Клаудии букетик сирени.

Уставившись на девочку, как на привидение, та потрясенно выдохнула:

– Так красиво. Никогда не забуду этот первый в моей жизни букет. Спасибо.

Лукас невольно вздрогнул. Разве это возможно? Неужели родители никогда не присылали ей цветов? Даже на день рождения? Перед его мысленным взором вдруг встала картинка из прошлого.

Его девятый день рождения. И грустная мама, пытавшаяся улыбаться, несмотря на боль в сломанной челюсти. Завернутая в ее любимый шарф коробка с машинкой. Ярко-красная «феррари». До этого у него никогда не было таких ярких игрушек. Крепко зажмурившись, он вдруг понял истинную цену того подарка.

«Dios, дыши, Гарсия, дыши».

– Лукас? Ты в порядке?

– Si. А ты? Уже начинаешь наслаждаться вниманием окружающих?

– Издеваешься? Два дня назад я жила лишь работой. И прежде чем ты что-то добавишь, позволь заметить, что сам ты едва зубами не скрипишь, когда тебе кто-то кланяется.

– Потому что это неуместно.

– Сдается мне, здесь тебя считают героем, – улыбнулась Клаудиа. – Так что просто расслабься и получай удовольствие.

– Они мне благодарны за то, что я всего-навсего хорошо выполняю свою работу. – Пока он жив, никому не позволит прозябать в грязи и страдать от насилия, как когда-то пришлось его матери. Чувствуя, как Клаудиа взяла его под руку и плотно прижалась, Лукас вздохнул. – Пойдем к машине.

– Лукас, а когда та… – Она вдруг резко остановилась и, уставившись на витрину, облизнула пухлые губы. И стоило ему оторваться от этих губ и посмотреть, что ее так заинтересовало…

Черт.

Лукас мгновенно представил ее в подобном наряде.

– Пойдем. – Он попытался утянуть ее за собой, но с тем же успехом на ее месте могла быть заартачившаяся лошадь.

Клаудиа приблизилась к витрине.

– Мужчинам же такое нравится, верно?

– Нет.

– Но симпатично же?

– Нет. – Сексуально? Да. Соблазнительно? Определенно. Эротично? Без сомнения. Симпатично? – Определенно нет.

– А как насчет белого? – Она указала на плакат с женщиной в белой баске и чулках.

– Я в таких вещах не разбираюсь, но что-то мне подсказывает, что такой ансамбль больше подойдет для первой брачной ночи.

Не обращая внимания на попытки сдвинуть себя с места, Клаудиа вздохнула:

– Тогда мне он никогда не понадобится. Ничего хуже не бывает.

Лукас удивленно моргнул:

– Хуже первой брачной ночи?

– Хуже замужества.

Клаудию так и передернуло. Действительно передернуло, только с чего они вдруг вообще говорят о замужестве?

– Я замужем за работой, и ничего другого мне не надо. Я не хочу никаких привязанностей, слишком долго я для этого отстаивала свою свободу.

Лукас прищурился:

– Уверена? Каждая женщина мечтает выйти замуж, а принцесса встретить своего очаровательного принца.

Клаудиа лишь рассмеялась:

– Я тебя умоляю. Мне снятся очень яркие сны, но очаровательные принцы никогда не были на главных ролях. – Поправив солнцезащитные очки, она улыбнулась. – А знаешь кто был?

Madre de Dios!

– Нет, не знаю и знать не хочу. Не стоит всем подряд рассказывать о своих снах и фантазиях. – Не хватало еще, чтобы она узнала, что он с ней вы делывал в своих собственных, а то еще, чего доброго, сознания лишится.

Первый поцелуй не нарушает чистоты, и пока он сможет держать себя в руках, она останется чиста, как свежевыпавший снег. Хочет ли она того или нет. Хочет ли она секса или нет. Потому что именно секса она и хотела.

Dios, но разве он может заняться с ней сексом? Это же немыслимо! Существуют всего два типа женщин. С одними можно удовлетворить аппетит и уйти, чувствуя пустоту в груди, но другие созданы для любви. А он никогда и никого не любил. Просто не знает как. И Клаудиа относится именно ко второй категории. Только это не мешает ей думать о сексе!

– Ладно, хватит уже, пойдем.

– Знаешь, я тут подумала, что совсем ничего не знаю о твоей личной жизни.

– А у меня ее и нет.

– Твои родители живут рядом?

– Si. На городском кладбище.

– Извини.

– Тебе не за что извиняться.

Она сочувственно улыбнулась:

– Тебе их сильно не хватает?

– Я был так мал, что даже толком не помню, чего там может не хватать. – Он годами старательно стирал малейшие воспоминания, и теперь ему действительно практически удалось избавиться от тоски и пронизывающей боли.

– Лукас…

– Прибереги свое сочувствие для тех, кому оно действительно нужно.

Наверное, ему не стоило огрызаться, но, вместо того чтобы отшатнуться, Клаудиа лишь посмотрела на него бездонными глазами, полными грусти и понимания.

И как только можно быть такой наивной? Особенно после того, что ей довелось пережить?

Глубоко вдохнув, Лукас заставил себя собраться.

Все, хватит. Больше никаких прикосновений и задушевных разговоров.

Не важно, чего она хочет.

Между ними ничего не будет.

Даже если для этого придется собственноручно убить все ее чувства.

Развалившись на диване, Клаудиа читала письмо Бэйли, в котором малышка писала, что отец все-таки ее навестил. И это письмо стало единственным светлым пятном за последние три дня, полные неловких обедов с матерью и молчания Лукаса, отгородившегося от нее после неудачной попытки соблазнения Великой Китайской стеной.

Ладно, секса он не хочет, ну и черт с ним. Но зачем все время от нее прятаться?