усмехнулся владыка Парагвая. — Однако вашим офицерам не под барабанный бой в штыковую атаку стройными рядами предстоит идти, а ночными татями красться по тылам врага. Потому должны изучать язык противника и его повадки.

— Иностранцев нельзя допускать к обучению секретных агентов, — нахмурив брови, стоял на своей позиции начальник контрразведки.

— Так привлекайте исключительно граждан Парагвая, — хитро подмигнул войсковой атаман. — У нас теперь страна многонациональная. А касательно идейности, так с контингентом работать надо. Вот, к примеру, уроженцев Парагвая не нужно долго убеждать — их предки в девятнадцатом веке насмерть бились сразу против трёх армий соседних государств. За Великий Парагвай почти всё мужское население в жестоких боях полегло, пол страны потеряли, а идея о возрождении мощного государства в народе до сих пор жива. В прошлом веке Парагвай был самой технически развитой страной Южной Америки, с самой боеспособной армией. Господа офицеры, вы посмотрите, как коренные жители смотрят на казаков — мы вновь разожгли пламя в душах аборигенов. За Великий Парагвай местные патриоты готовы насмерть драться, хотя теперь многие и называют Парагвай русским. А чего это я не вижу в рядах преподавателей училища охотников из племён гуарани. Или вы, господа казачки, думаете, что лучше индейцев умеете в пампасах и джунглях американского континента выживать?

— Так у нас казачьи офицеры только уроки по стрельбе и рукопашному бою ведут, — пожал плечами пристыженный куратор училища. — Мы же контингент готовим к работе в городских условиях.

— Разведчики должны уметь выживать в любой враждебной среде, — назидательно поднял палец Алексей. — Конечно, специализация нужна, но в жизни всякие казусы случаются. Может, кому придётся долго от преследователей в дикой местности скрываться, потому краткий курс по выживанию должен стать обязательным предметом.

— Ну ладно, парагвайцы и гуарани, — махнул ладонью Кондрашов, — эти годятся для работы с курсантами, а с китаёзами разными, как прикажете сотрудничать?

— В Парагвай только изгои попадают, — развёл руками батюшка Алексей. — Кто–то, как и казаки, новую родину обретает, а другие продолжают грезить о покинутых краях. Вот ведь и добрая половина из господ белогвардейцев готова большевистских комиссаров на клочки порвать. А почему же вы думаете, что это только вы так люто недругов ненавидите, униженным азиатам–изгоям тоже обида душу жжёт. Китайцы тоже покинутую родину любят, вот и дайте мстителям задание по душе. И самураи японские многие народы обижают, значит, и противостоять жестоким захватчикам найдутся герои. Пусть это будут не патриоты Парагвая, пусть за свои интересы сражаются, но ведь в одном строю с казаками против общего врага пойдут.

— Убедительно, — кивнул Кондрашов — Расширим круг специалистов иноземцами.

— И не только по национальному признаку надо расширяться, — продолжал поучать специалистов старой школы анархист–новатор. — Революционеров нужно тоже использовать. У анархистов, эсеров, меньшевиков, да и тех же коммунистов — богатый опыт организации подпольной работы. Не все старые большевики поддерживают выбранный руководством партии курс, вот и надо среди недовольных вербовать агентуру. Революционеры могут быть очень полезны в работе с пролетариатом капстран и массами трудящихся в колониальных странах. Да и внутри советской республики тайные агенты будут весьма полезны. Только их надо использовать с умом: для тихой разведки, организации тайных каналов вывоза родственников эмигрантов и репрессированных граждан.

— А как следует относиться к белогвардейским организациям, активно работающим против большевиков? — прищурив глаз, осторожно спросил Кондрашов.

— Конкурентов будем нещадно давить! — хлопнул кулаком по ладони атаман. — Предатели работают на иностранную разведку и вредят интересам родины, а значит и Парагвая. Гражданская война закончилась, господа офицеры, теперь началась подготовка к следующей Великой войне — Второй мировой. И тот, кто встал против русских на сторону иноземцев — наш враг. Или среди присутствующих имеются поклонники государств, предавших и ограбивших Русскую империю?

— Бывшие союзнички хуже врагов оказались! — выкрикнул молодой офицер. — Державу исподтишка развалили.

— Черноморский флот захапали! — с горькой обидой в голосе поддержал седовласый офицер в морской форме.

— Своими руками будем вредителей душить или комиссарам на расправу отдадим? — с тяжёлым вздохом, принял новую концепцию начальник контрразведки.

— Если не удастся перевербовать, то пускаем иноземного холуя в расход любым удобным способом, — решительно рассёк воздух ребром ладони казачий атаман. — Вообще, ежели голову отрубить, вражья организация сама распадётся. Кстати, передача иностранных шпионов местным карательным службам будет нами практиковаться во всех странах. Только иноземных конкурентов следует сдавать с выгодой для спецслужб Парагвая. К примеру, если какая–нибудь держава, захватившая нашего агента, откажется обменять его на разоблачённого своего, то парагвайцы немедленно сдадут чужим властям сразу дюжину нелегалов. Ну а уж, коли недруги рискнут устранить нашего агента, то парагвайцы истребят в ответ дюжину их агентов. При этом обмен или расправа может проводиться совсем в других странах, где у нас заранее подготовлен обменный фонд.

— Конечно, звучит круто, но, владыка, ты рассчитываешь, что парагвайские спецслужбы смогут действовать в дюжину раз эффективнее противника, — наклонив голову, прищурил глаз Кондрашов.

— У нас будет спецконтингент больше в десятки раз, — сжав пальцы в кулак, погрозил Алексей. — Кроме того, против врагов будут работать и спецслужбы тех стран, где пакостит вражий агент, а ещё поспособствует нанятый нами местный криминалитет. Господа, не забудьте включить в состав преподавателей училища знатоков уголовного мира. Не обязательно преступников, можно опытных полицейских.

— Владыка, а во сколько же раз нам тогда увеличивать педагогический состав? — почесал затылок Кондрашов.

— Для начала, вдвое, — смилостивился новатор. — Но учтите, что про женщин тоже надо не забыть.

— Взвод шпионок–амазонок будем формировать? — усмехнулся Кондрашов.

— Не менее роты, — без тени смущения, подправил численность атаман.

— Сколько же тогда курсантов планируется всего выпустить в свет? — недоумённо поднялись брови у генерала.

— В ближайшие десять лет — пятнадцать тысяч, — удивил невиданным размахом шпионской деятельности владыка Парагвая.

— Так это же целое войско! — присвистнул Кондрашов.

— Невидимая армия, — поднял указательный палец Алексей. — При этом враги смогут заметить лишь верхушку айсберга.

— На фига столько⁈ — не выдержал анархистского абсурдизма генерал. — В старой империи куда меньше было. Да и где же набрать подходящий контингент?

— А зачем Парагваю в мирное время стотысячное войско из офицеров? — развёл руками Алексей и указал потенциальных кандидатов в шпионы: — Каждый двадцатый офицер годится в разведчики. Следующий двадцатый — в контрразведчики.

— Разведчики — товар штучный. Хороших спецов требуется готовить годами, — замотал головой Кондрашов.

— Ветераны двух кровопролитных войн уж точно не испытывают недостатка в боевой подготовке, — рассмеялся Алексей. — Семь лет ратное мастерство штыком и шашкой оттачивали. А до того, в императорских учебных заведениях им полтора десятка лет преподавали иностранные языки и точные науки. Я же не призываю набирать в тайную армию ленивых барчуков–неучей — выбирайте из самых способных офицеров. Конечно, не каждый сгодится для шпионского ремесла, но из битых жизнью фронтовиков выковать «рыцаря плаща и кинжала» намного проще, чем из мягкотелого гражданского франта. Ветераны умеют сражаться и готовы проливать кровь за отчизну, не раз смерти в глаза глядели. Для подготовки профессионального разведчика хватит с лихвой годового спецкурса. После первого месяца обучения есть возможность рассортировать курсантов согласно проявленным талантам: склонные к авантюризму и лицедейству пойдут в шпионы, а честным служакам суждено оттачивать искусство военной контрразведки. Кроме того, предлагаю из всех военных училищ ежегодно набирать сотню курсантов на факультет разведчиков–диверсантов, а из рядов полицейских учебных заведений — на факультет госспецслужбы. Переобучение офицеров — один год, полный же курс подготовки молодых специалистов — пять лет, с присвоением офицерского звания лейтенант.

— А остальных, ещё три тысячи курсантов, откуда добирать? — уличил казачка в математической прорехе в наборе генерал.

— В Парагвае появится множество училищ, институтов и университетов по гражданским специальностям. Спецслужбе следует с первого же курса присматриваться к студентам, и уже со второго проводить вербовку подходящих кандидатов. По окончании учёбы тайные агенты получат не только гражданский диплом, но и офицерские погоны. Однако об их второй стороне жизни никто посторонний догадываться не должен. При каждом учебном заведении организуется масса спортивных секций. Завербованные студенты будут посещать закрытые секции боевых единоборств, а также бокса и вольной борьбы. Спортсмены будут регулярно выезжать на соревнования за границу, с целью ознакомления с обстановкой за рубежом и языковой практикой. Также им какое–то время придётся