Я совсем недавно поняла, что, оказывается, Данис делает все, о чем я его прошу.

Он промолчал про вечеринку, несколько раз помог с докладами по истории и мировой культуре, спасая меня от двойки. Но, честно говоря, я ему эти доклады специально подсунула, чтоб были поводы для общения.

Параллельно и сама все выполнила, просто… Мне приятно, когда он соглашается.

Вот как и сейчас. Телефон снова пиликает.

«Что-нибудь придумаем. Вообще, я хотел позвать тебя на развод мостов».

«Я согласна. Считай, что уже позвал».

Заливаюсь краской и с довольным лицом начинаю уминать свой салат.

То, что произошло в доме Курьянова, явно нас сблизило. Тайна, ставшая чем-то большим, особенным.

Я до последнего сомневалась в нем, до дрожи в коленках боялась, что эта история вот-вот всплывет, но нет. Данис и словом не обмолвился, а еще… еще ни разу не упрекнул в том, что я вообще туда пошла. В отличие от Тима, который потом неделю прикапывался насчет выдуманной истории про Лизу и того, как мы с Даном оказались на Азаринской кухне. Не представляю даже, что бы было, узнай брат правду.

Звонок разлетается по стенам школы неожиданно. Я толком и поесть не успела. Все двадцать минут просидела в размышлениях и переписке. Ребята исчезают так же быстро, как и появились. На урок, конечно, не спешат, но у нашего завуча есть особенность — заглядывать в столовую сразу после звонка и вешать ученикам выговоры за нерасторопность.

— Токман! — грозный женский голос звучит прямо надо мной. — Шевелимся, урок уже начался. И вы, Кайсаров, тоже ногами шевелите.

Оглядываюсь. Оказывается, пока я сидела над салатом, а все разбегались по классам, Данис остался со мной.

— Мы уже идем, — его ладонь касается моей. Обхватывает крепко-крепко. — Пошли, — он вытягивает меня из-за стола в коридор.

На автомате перебираю ногами и улыбаюсь как полная дура.

— Мог бы не ждать, она точно нажалуется директору.

Дан молча пропускает меня вперед, на лестницу. Интересно, это галантность или он просто хочет попялиться на мою задницу?

Уже у двери в класс мы замедляемся. Почему-то никто не горит желанием зайти внутрь.

— Ты правда хочешь пойти с ними в этот клуб? — Данис звучит тихо, но мне кажется, с легким неодобрением, что ли. — Есть много более интересных вещей, — выдает невозмутимо, и я, конечно, не могу не согласиться.

На самом деле я никогда не была в клубах, и мне просто интересно. Вслух, конечно, я говорю другое…

— Не знаю, но хочется повеселиться, — веду плечом и прилипаю спиной к стене. — Одни в другом городе…

— Молодые люди, вы так и будете здесь стоять?

Голос физика так внезапно врывается в наш диалог, что от неожиданности я даже сумку роняю. Надеюсь, он ничего не слышал…

— В класс проходим, не стоим. После уроков намилуетесь.

От таких заявлений впадаю в еще больший ужас, но это глубоко внутри. Внешне же лишь закатываю глаза и, подобрав свою сумку, захожу в класс.

После урока мы разбредаемся по комнатам. Допзанятия сегодня разрешили не посещать, так как поездка в Питер уже завтра. Директор согласился распустить нас по домам, чтобы мы могли собраться, попрощаться с родителями и приехать на вокзал уже самостоятельно.

Папин водитель приезжает за мной ровно в пять. На улице уже начинает смеркаться. Пересекаю парковку, а потом притормаживаю, потому что замечаю Даниса. За ним тоже приехал водитель. Наблюдаю, как мужчина в черном облачении открывает для Кайсарова дверь, и ныряю в салон уже своей машинки.

— Катерина, — Владимир, как всегда, приветлив, подмигивает в зеркало, а потом вручает мне пироженку.

— Я так с вами растолстею и не влезу в машину, — смеюсь, а сама распечатываю упаковку. — Боже, с соленой карамелью. Обмомжаю, — бормочу с набитым ртом, а уже дома получаю от Лидочки нагоняй за то, что отказываюсь есть.

— Он опять кормил тебя пирожными?! — возмущается наша помощница по дому. — Катя, ты испортишь желудок!

— Лидусь, — расплываюсь в улыбке, — они такие вкусные, я не удержалась, — посылаю ей воздушный поцелуй и бегу к себе.

— Егоза, — звучит мне вслед.

Мама с папой вот-вот должны приехать. Я за это время как раз чемодан соберу.

Четыре дня. Так-с, замираю в гардеробной, что мне нужно на четыре дня?

В итоге беру пару платьев, футболок, стайлер и даже еще одни ботинки, которые больше подходят к черному платью.

— Катюня, — как только слышу мамин голос в коридоре, двигаю туда.

— Привет, — обнимаю маму, чмокая в щеку. — Вы сегодня рано.

— Обещали же. Вещи собрала?

— Почти, поможешь?

Мама с энтузиазмом следует за мной. Мы зависаем в гардеробной около часа, пока уже за нами не приходит папа.

— Вы тут живы?

— Живы-живы, — улыбаюсь, наблюдая за приближающимся отцом.

На нем футболка и серые спортивные штаны. Он садится на двухместный ярко-розовый диванчик в центре моей обители вещей, закидывая ногу на ногу.

— Ты на четыре дня едешь или на месяц от нас решила отчалить? — интересуется со смешком.

— Папа, здесь все нужное, — ворчу, пытаясь застегнуть чемодан, который ни в какую этого делать не хочет. — Поможешь? — прикусываю губу.

Папа с усмешкой поднимается на ноги и направляется к нам. Мы с мамой сидим на полу рядом с дорожным другом. Папа придавливает крышку коленом и без особых усилий застегивает чемодан. Как я застегну его потом, понятия не имею…

— Шмотница, — журит папуля.

— В маму, — вздыхаю, а потом громко смеюсь.

Мама насмешливо грозит мне пальцем, а потом задает слишком неудобный вопрос. По крайней мере сейчас.

— Как там твой друг?

— Нормально, — бормочу вымученно. — Договорились посмотреть развод мостов, кстати.

— Как романтично.

Мама широко улыбается, чего не скажешь о папе. Он вот не очень-то рад.

— Разве в вашей программе есть развод мостов?

Смотрю в пол.

— Катя, — снова папин голос, — не говори только, что хотите сбежать одни.

— Нет,