Прошлой ночью Тине казалось, ничего более прекрасного не бывает. Но то, что происходило сейчас, совершенно ошеломило ее. У нее было чувство, что он овладевает не ее телом, а ее душой. И она отдавалась ему полностью.

Рэй мощно двигался внутри нее, то горячо и быстро, то чувственно-медленно.

Когда первая волна содроганий прокатилась по ее телу, Тина вскрикнула и вонзила ногти в его спину, покрытую капельками пота. Рэй крепко стиснул ее бедра и удерживал, пока ее тело окатывала волна второго оргазма.

С низким, коротким стоном Рэй упал на нее.

Слишком опустошенные, чтобы двигаться, или говорить, или думать, они просто молчали, восстанавливая дыхание. Проходили минуты, а может, часы. Потом Рэй перекатился на спину, увлекая ее за собой.

Тина лежала на его груди, слушала лихорадочный стук сердца.

И улыбалась.

Очнувшись, Рэй никак не мог сообразить, сколько времени прошло. Часы говорили, что он спал всего несколько минут. Тина жалобно забормотала, когда он осторожно выскользнул из-под нее.

– Тебе холодно? – Рэй укрыл ее одеялом.

Ее глаза приоткрылись.

– Не было, пока ты не ушел.

Свет луны омывал стены, расчерчивал призрачными полосами паркет.

Забравшись к Тине под одеяло, Рэй нежно рассматривал ее лицо.

– Ты неплохо смотришься на моем лежаке. Тебе идет.

Тина ласково провела пальчиком по его плечу.

– Он такой большой.

Рэй самодовольно усмехнулся.

– Благодарю.

Рука Тины скользнула ниже.

– Твой лежак.

– О! – Рэй принял обиженный вид. – Но я рад, что он тебе понравился.

Его не столько возбуждало то, что она делала, сколько то, чего она не делала. Тина водила пальчиком по его груди, по животу, но упорно обходила «запретную» территорию.

Хотя для нее она точно не запретная, подумал Рэй.

Он поймал ее руку.

– Тина, посмотри на меня.

Она подняла на него глаза, и Рэй понял – ей вовсе не нужно его касаться, чтобы свести с ума. Достаточно просто посмотреть на него таким томным взглядом.

– Я не собираюсь больше делать вид, что ухаживаю за Рэйчел.

Ее рука замерла.

– Я не заставляю тебя.

Рэй наклонился и поцеловал ее.

– Я хочу завтра поговорить с твоими родителями...

– Нет! – Тина резко села в кровати. – Я должна сперва поговорить с Рэйчел. Подготовить ее.

– Я понимаю, это все усложнит. Но тебе же двадцать четыре года!

Тина покачала головой.

– Ты не знаешь отца. Когда речь идет о его дочерях, он становится совершенно ненормальным.

– Но что он имеет против меня? – воскликнул Рэй. Потом задумался и печально улыбнулся. – Правда, я совратил его младшую дочь и лишил ее девственности...

– Тебе повезло, что мой отец пекарь, а не мясник, – сказала Тина с улыбкой. – Рэй, я хочу, чтоб ты знал: то, что мы занимались сексом, вовсе не значит... Я хочу сказать, ты совсем не обязан... Я не прошу поддерживать... – Она обреченно вздохнула. – В общем, ты понимаешь.

– Отношения? – Слово было совершенно непривычным для него. Рэй несколько раз повторил его и обнаружил, что оно не так кисло на вкус, как он ожидал.

Вдруг он с потрясающей ясностью понял – ему нравится вкус этого слова.

Но Тина между тем косноязычно доказывает ему, что не ожидает... не требует... не просит...

Он, нахмурившись, поглядел на нее.

– Ты даешь мне отставку, Тина?

– Нет, конечно, нет! – изумленно возразила она. – Я просто хочу, чтобы мы были открыты и честны друг с другом.

– Разве мы не открыты и не честны?

– Я не хочу, чтобы между нами возникали недоразумения.

– Кажется, они уже возникли. – Рэй крепко взял Тину за плечи и навис над нею. – Я не знаю точно, что происходит между нами, но уверен – я хочу быть с тобой и не собираюсь этого скрывать.

– Я тоже хочу быть с тобой, – мягко сказала она. – Но ваша семья, кампания твоего отца...

– Кампания моего отца не имеет никакого отношения к нам с тобой, Тина. С кем я встречаюсь, чем занимаюсь в частной жизни – мое дело.

– И каждого репортера в Саванне, – добавила она.

– С этим ничего не поделаешь, – отрезал Рэй. – Я Данфорт. И не хочу быть никем другим.

– Я не хотела бы, чтобы ты был кем-то другим, – Тина погладила его по щеке.

Этот жест был таким нежным и простым, что Рэй растерялся. Он не мог припомнить, чтобы женщина когда-нибудь прикасалась к нему с такой бескорыстной лаской. Рэй взял ее прекрасное, тонкое лицо ладонями и нежно поцеловал. Его язык медленно скользил, свиваясь с ее языком. В глубине нежности пробудилось новое желание, поцелуй становился все горячее. Рэй ухватил ее бедра, наслаждаясь их теплой округлостью, раздвинул их, осторожно проник вовнутрь и перекатился на спину.

Тина выгнулась, принимая его сантиметр за сантиметром. Рэй медленно входил в нее, продлевая эту сладкую пытку, но в конце концов не выдержал и мощным движением вторгся до конца.

Тина начала двигаться. Сначала медленно, растягивая томное удовольствие, пока оно не стало невыносимым. С каждым толчком ее бедер ритм нарастал, превращая их соитие в дикую пляску.

Глаза ее закрылись, волосы рассыпались по плечам, она запрокинула голову с громким стоном. Рэй пронзал ее яростными ударами, пока его не смело вихрем блаженства.

Тина упала на него, задыхаясь и бормоча что-то несвязное.

Сердцебиение успокоилось, дыхание стало мерным, а Рэй все обнимал Тину, крепко прижимая к себе.

– Я не буду больше лгать, – напомнил он ей.

– Завтра, – пробормотала она покорно. – Я поговорю с родителями завтра.

Тина вошла в пекарню через черный ход, вздрогнув от звона дверного колокольчика. Обычно она даже не замечала этот звук. Но сегодня ей казалось, что колокольчик громыхает.

Однажды, когда Софии было шестнадцать, вспомнила Тина, она сумела придержать язычок колокольчика и удрала в сад на свидание к приятелю. Но отец их поймал, а колокольчик поменял на более громкий. Теперь никому не удавалось войти или выйти незамеченным. Пока сестры были подростками, их это бесило, но, повзрослев, Тина перестала замечать колокольчик.

До сегодняшнего дня.

Сегодня, подумала Тина с улыбкой, она проспала. В объятиях мужчины, которого любит.

Этим утром она проснулась в пентхаусе Рэя, на его широкой груди, в объятиях его сильных рук. Живи этой минутой, велела она себе. Не думай о будущем. Не позволяй себе надеяться. Будь счастлива сейчас.