Танцоры снова вышли на середину зала. Гил увел ее в угол, подальше от давки и шума, и они какое-то время стояли там молча. Наконец Валери судорожно вздохнула.

– Расскажите мне о Кастилии, – попросила она.

Улыбка Гила исчезла, как будто с этим словом пришли воспоминания, которыми он не хотел делиться.

– Рассказывать о ней довольно трудно.

– Вы сказали, что там было то жарко, то холодно. И все же вы хотите туда вернуться.

– Я говорил о военной кампании, – объяснил он. – Вести войну всегда нелегко. В горах холодно, а на равнинах жарко и сухо.

Жаркая, сухая земля. Что там может вырасти? Ее розы расцветали от росы летним утром, до того, как солнце поднималось слишком высоко.

– Звучит… не слишком заманчиво.

– Да, зато дворец Алькасар – настоящее чудо. Вы все поймете, когда увидите его. Крытые дворики, сады… снаружи можно жить так же, как под крышей.

Сады… Может быть, в далекой стране найдется хотя бы одна знакомая радость.

Валери живо представила свой сад, в котором она знала и любила каждую пядь земли. Она уехала из дому в феврале, а теперь апрель. Она не видела, как цветет барвинок. За ним должны расцвести колокольчики.

Но она столько всего собиралась сделать! Решетку для плетистых роз и новую беседку, увитую виноградом. Первые черенки посадила много лет назад ее кастильская прабабка – лозы скоро перерастут беседку. Если бы можно было хотя бы ненадолго поехать домой! Постоять и посмотреть, как солнечные лучи пробиваются сквозь густую листву…

Она снова взглянула на Гила. Он сегодня ей улыбнулся. Может, если она ласково его попросит…

– У меня тоже есть сад. Сейчас весна, и за ним нужно ухаживать. Если бы вы согласились отпустить меня домой, совсем ненадолго…

– Нет. – Он вдруг снова стал тем резким, страшным человеком, который нахмурился, увидев ее. Но он увел ее подальше от толпы и понизил голос до шепота. – Вам нельзя покидать Лондон.

Что такого она сказала? Почему он так разгневался?

– Разумеется, я спрошу согласия у королевы.

Он покачал головой, крепко сжимая ее руки своими.

– Даже тогда нельзя. Это слишком опасно. Стало известно, что кастильцы и французы собирают флот, чтобы переплыть Ла-Манш.

Ей сложно было следить за разговорами о войне, ведь она думала о своем саде!

– Не понимаю.

Он нагнулся к ней; его губы были так близко, что касались ее скулы.

– Враг, возможно, попытается высадиться на наших берегах, – прошептал он ей на ухо.

Широко распахнув глаза, она вскинула голову, и их взгляды встретились. Он молча и мрачно кивнул.

Потрясенная, она обернулась и посмотрела на танцоров, не видя их по-настоящему. Война, которая всегда велась где-то далеко, здесь?! На английской земле? Даже в ее драгоценном саду? Немыслимо!

Но когда она перевела взгляд на Гила, потом на Ланкастера и на священника, она поняла, что прежде многого не замечала. Все они были суровыми. Стояли, сжав губы, и украдкой переглядывались.

Не так ведут себя люди, которые наслаждаются музыкой и танцами.

По-прежнему держа ее за руки, он словно вселял в нее уверенность.

Она сжала пальцы Гила, безмолвно отвечая.

– Как вам будет угодно, – сказала она. – Я останусь здесь.

Он выпустил ее руки, и они молча стояли, глядя на танцоров. Наверное, глупо сейчас говорить об обычных вещах. И все же он не отходил от нее, словно готовился защищать ее от врагов, если те приблизятся.

Валери оглянулась на королеву – та по-прежнему улыбалась, сидя рядом с мужем.

«Она ничего не знает!» – вдруг поняла Валери.

Лишь по чистой случайности на лице самой Валери не играет такая же безмятежная улыбка, как у королевы. Они обе должны подчиняться воле своих мужей, но королева, несмотря на высокое положение, одна в чужой стране и кажется даже беспомощнее, чем Валери.

Она заперта в стенах слов, которые не понимает, и ей докладывают лишь то, что велит ее муж. Неужели герцог лишь стремится избавить ее от тревог? А может, он просто не хочет, чтобы она вмешивалась в его дела? Какая разница? Лишившись возможности все понимать, королева лишилась и права выбора.

Она подняла взгляд на Гила. Он не велел ей держать новость в секрете.

На следующий день в покоях королевы встали поздно.

Но не Валери. Она рано проснулась и принялась расхаживать по коридору, глядя в окна на реку внизу. Далеко ли отсюда до моря? Два дня пути на быстром коне. А если корабль способен плыть против течения, может ли он добраться до самого Лондона?

Она потрогала стены, радуясь их толщине и крепости. Но будет ли безопасно даже здесь?

Наверное, лучше сначала поговорить с Кэтрин. Но если Кэтрин, благодаря своей близости к герцогу, знала обо всем и молчала, она может приказать, чтобы и Валери держала язык за зубами.

Какое-то время она разрывалась между верностью своему жениху и королеве. Но какая разница для мужчин, если королева все узнает? Они так же будут готовиться к войне. Только женщин можно держать в неведении, как будто они слепые и глухие! Мужчины ценят только их тело… то, что находится ниже шеи.

Она не знает другой жизни. А королева? Валери считала, что королева заслуживает лучшего.

Около полудня она приблизилась к королеве, когда вокруг не было других дам. Священник стоял рядом, и Валери не сомневалась, что он попробует скрыть от королевы смысл ее слов. И все же она не могла ждать. Ее кастильского было недостаточно для того, чтобы передать такую важную новость, но она постарается изложить дело так, чтобы вынудить его произнести правду.

Она начала с комплиментов и шутливых замечаний, вспоминая вчерашние развлечения, убаюкивая внимание священника улыбками.

Потом ее тон резко изменился.

– К сожалению, – сказала она, – несмотря на такую радость, до моих ушей дошло, что нашим берегам может угрожать флот из кастильских и французских кораблей.

Священник замолчал и в ужасе посмотрел на нее.

Валери не отвела взгляда.

– Не сомневаюсь, вы уже сообщили об этом Ла Рейне.

Его румяные щеки побледнели, глаза виновато забегали. Значит, все обстоит именно так, как она и думала: Гутьеррес знает правду, но скрывает ее от королевы, считая, что женщине такое знать не положено. Несомненно, он получил соответствующие приказы от ее мужа.

Королева переводила взгляд со священника на Валери и обратно, а потом обратилась к Гутьерресу. Тот что-то промямлил в ответ. Судя по спокойному выражению лица королевы, он не передал ни слова из того, что говорила Валери. Все, как она и подозревала!

Она задумалась. Она еще может сохранить тайну. Поступить, как должна поступать покорная жена. Или ей придется вынести гнев Гила. Несмотря на то что Констанца королева, она моложе Валери и ждет ребенка, она тоже зависит от того, чем соизволят поделиться с ней окружающие ее мужчины.