– Лучшим девушкам обычно от двадцати до тридцати лет. Всегда стройные. В основном умные, но никогда не говорят о своем образовании. – Я выразительно посмотрела на Алекса. – У всех длинные волосы, что, очевидно, является проблемой.

У меня на голове по-прежнему оставалась прошлогодняя стрижка-пикси, и сейчас она была как раз в той неуклюжей полуотросшей фазе, когда я выглядела красиво, только укротив ее заколками и муссом для укладки.

– Мне нравятся твои волосы. – Алекс снова перенастроил свое массажное кресло. – Да и в любом случае кому какая разница, что делают лучшие девушки? Ты прокладываешь свою собственную тропу. Делай по-своему.

– Мне разница есть, потому что то, что они делают, явно дает результат. Ах да, это подводит нас к следующему пункту. Все они… – я бросила взгляд вниз, на двух женщин, занятых нашим педикюром. Наклонилась поближе к Алексу и прошептала: – …бритые, – и указала для большей ясности на свой лобок.

– Как я уже сказал, мне нравятся твои волосы. – Алекс подмигнул. Я закатила глаза.

Итак, я была худой, и мне было чуть больше двадцати лет: раз галочка, два галочка. Еще у каждой из этих девушек присутствовала слабость к тому, что я в своей сводной таблице назвала «ассоциативными средствами». Это означало, что хоть они и были на полных двадцать-тридцать лет моложе своего среднестатистического поклонника, каждая из топовых девушек имела склонность к музыке (кино, телепрограммам…) поколения своих фанатов. Более того, я смотрела видеочат одной девушки, которая даже не раздевалась; вместо стриптиза она просто сидела, разговаривала со зрителями и включала классический рок. К счастью, я любила музыку восьмидесятых. Галочка.

Было у топовых девушек и несколько более широких общих качеств. Например, у каждой была своя изюминка. Одна отлично играла в видеоигры и стримила процесс на YouTube и Twitch. Другая была законченной стервой и привлекала таких мужчин, которым нравилось, когда им хамили и велели заткнуться.

– Если я не заработаю восемьсот долларов за следующие четыре минуты, – говорила она на моих глазах, – то сваливаю отсюда, потому что вы, парни, мать вашу, даром тратите мое время!

Вернувшись домой со свежим французским маникюром, я зарегистрировалась на «Жасмин». В конце концов, я же была классной леди, а женщины на «Жасмине» не раздевались, пока им не заплатят. Вот такой я хотела быть. Мужчинам придется платить, если они хотят увидеть товар. Я хотела, чтобы Уна была девушкой мечты для каждого мужчины, но также хотела, чтобы она была девушкой моей мечты. Это была возможность заново создать саму себя. Доказать, что я – самая желанная девушка в мире. Я заполнила профиль на «Жасмине» привлекательными подробностями чуть более крутой версии себя. «Лучшая ложь – это преувеличение», – говорила я себе.

Имя: Уна.

Любимая машина: винтажный «Мустанг».

Любимая группа: Tears for Fears.

Я представила себе Уну, едущую по сельской глубинке Вайоминга в своем Tropical Turquoise Mustang 1965 года.

Любимая еда: суши. Нет, надо что-то более приземленное. Острые крылышки.

Мой самый безумный поступок: давайте это выясним;)

Проклятье! Уна была крута. Я была крута. Пусть мои соседки пьют свое пиво, делают домашние задания и живут своей скучной жизнью. Я готовилась войти в самую популярную и вечную профессию на свете – «зад за деньги: интернет-издание ®». Я ухмыльнулась, думая о Мэгги и других девчонках из средней школы. Если бы они только видели меня сейчас!

Сосредоточившись на своей маске, я тщательно выбирала качества и копировала их в папку. У меня уже были имя и предыстория, теперь мне был нужен бренд. Я хотела эстетику Пурпурной Ведьмы. Смех Королевы Молли. Мне нравилось, как LisaBean пожевывала губу в моменты возбуждения, как SweetTea создавала визуальный контакт с веб-камерой. С визуальным контактом у меня было все в порядке. У Margot12 были милые прозвища для всех ее зрителей, а Wilde_Blue_Sky танцевала в неуклюжей манере, одновременно дурашливой и влекущей. Я уже была неуклюжей и влекущей, так что с этим тоже было все в порядке. Мы с Алексом решили, что наилучшая идея – небрежно упомянуть о моем университетском дипломе, но никогда им не хвастать. Быть умной, но не заносчивой.

Вот такая я и есть в настоящей жизни, напомнила я себе.

Я брала правду и ложь из собственной жизни и выкладывала их слоями, защищая свою истинную сущность. Уна была просто девушкой из маленького городка (ложь) с дипломом по сравнительному литературоведению (правда), полученным в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса (ложь), и с милой привычкой плеваться напитками, когда ее что-то сильно смешило (правда, но, вероятно, не такая уж милая). Уне предстояло носить только винтажное белье, потому что она была шикарной и искушенной (огромная ложь). Я выбрала какой-то городишко в Вайоминге, в котором никогда не была (Роулинс) и изучила его, чтобы моя ложь была отточенно точной. Я не говорила, что живу в Роулинсе, но определенно ни разу не упомянула, что хожу в кафе «Панера» – потому что в Роулинсе совершенно точно нет такого. Я немного наврала со своими любимыми разновидностями кофе в «Старбаксе», но кто первый осмелится сказать, что я никогда не была в Каспере[19] и только притворялась, что живу в Роулинсе?

За неделю я накупила кучу подушек-думок, расшитых пайетками, пушистых пледов и ковриков из овечьих шкур. Заказала простыни всех цветов, какие смогла найти. Проходила мимо антикварного магазина и приобрела там большую люстру. Купила три разных пододеяльника, каждый из которых поочередно набрасывала на постель. Поняла, что их цветовая гамма мне не подходит, и вернула в магазин, обменяв на три других.

Попросила Алекса сводить меня поужинать, и, когда нам принесли ризотто, сообщила, что мне больше не нужны его деньги.

– Ладно. – Он коротко хмыкнул. – Неужели ты не хочешь подождать, пока начнешь зарабатывать?

– Нет, у меня все будет в порядке.

– Белль, ты за эту неделю потратила пару тысяч только на одно постельное белье. Я не могу перестать давать тебе деньги.

– Мне нужна мотивация. К тому же я не знаю, сколько времени мне придется тебе отдавать взамен. Я буду ужасно занята, когда начну.

– Я это знаю.

– В смысле, я по-прежнему хочу видеться с тобой. Я просто не хочу, чтобы наши отношения продолжали оставаться сделкой. У нас с тобой сложилась по-настоящему крутая дружба, и сводить ее к сексу – это как-то гадко.

– И это я понимаю.

– Я просто хочу быть независимой. А ты уже и так заботишься о стольких людях! О детях, о своей бывшей. Я просто не хочу увеличивать твое бремя. – Я драматически вздохнула.

– Позволь мне убедиться, что твои проблемы будут решаться, – настаивал он. – Только пока ты не встанешь на ноги. Тебе ведь может понадобиться дополнительное постельное белье или еще что-то.