Нет, этот взгляд определённо принадлежал не Майклу.

Секунду спустя малыш моргнул, и его глаза снова вернулись к своему обычному виду.

В комнату постучали, и в приоткрытую дверь просунулась Келли.

– Ма, ну что? Мы хотели пройтись по магазинам, помнишь?

– Да, разумеется, – отозвалась миссис Рейн. Она погладила сына по щеке и снова взяла в руки грузовичок. – Пока что я запрещаю тебе играть в эту машинку. Я верну её завтра, договорились?

Но Майкла, похоже, уже не заботила его игрушка.

– А куда ты уходишь? – грустно спросил он.

– В торговый центр, – ответила Юна. – Мы купим для Келли что-нибудь из одежды и уже к обеду будем дома.

– Я не хочу, чтобы ты уходила вместе с ней, – тихо пробормотал Майкл.

– Не волнуйся, милый, – успокоила его мама, ласково пригладив мальчику волосы. – Обещаю, мы скоро вернёмся.

– Да не будь таким сопляком, – бросила ему Келли через плечо и направилась в сторону лестницы. Мама поспешила за ней, и Харпер с братом вышли из детской, чтобы их проводить.

Как только миссис Рейн повернулась к сыну спиной, его личико вновь изменилось. Теперь он бросал яростные взгляды на удаляющуюся спину своей старшей сестры. По телу Харпер пробежали мурашки, она просто не могла понять, откуда вдруг взялось столько злости в этом маленьком человечке.

С первого этажа донёсся скрип парадной двери – Юна вместе с Келли вышли из дома. Майкл с безразличным видом прошёл мимо сестры и вернулся в свою комнату. А девочку вновь сковал страх. И она сумела наконец сдвинуться с места, лишь когда дверь детской с грохотом захлопнулась за её братом.

Дурацкий дневник Харпер

Запись № 10

Я ненавижу:

1. Странные звуки в доме

2. Странные мысли в своей голове

3. Странные сны

Сегодня мне снилось, что я стою в нашей гостиной, но она выглядит совершенно иначе. Вся мебель сделана из красного дерева, а на обивке дивана настолько убогий устаревший узор, что его могла выбрать только полуслепая старушка. В углу стоит древний проигрыватель с большой медной трубой. Я видела такой по телику в каком-то чёрно-белом фильме. Кажется, он называется «фонограф».

Я уверена в том, что это именно наша гостиная из-за высоких французских окон, которые так нравятся моей маме. А ещё за ними растёт тот же старый раскидистый дуб, что и у нас. Выступающий холл в виде эркера не оставляет никаких сомнений – мне определённо снится наш дом. Точнее, то, каким он был много лет назад.

Вдруг из столовой, прижимая к себе несколько игрушечных машинок, вбегает маленький мальчик. За ним гонится мальчишка постарше с сердитым недовольным лицом. Оно кажется мне знакомым, но я не представляю, где могла видеть этого ребёнка.

Младший из детей выглядит как ровесник Майкла, ему не дашь больше пяти. Он садится на ковёр посреди комнаты и начинает играть в свои машинки. А старший стоит рядом и с ненавистью наблюдает за каждым его движением. Но ему надоедает просто смотреть, и он вырывает машинку из рук малыша.

– Уильям, так не честно! Отдай! – хнычет ребёнок.

Но старший мальчик и не думает возвращать игрушку. Вместо этого он начинает изо всех сил бить машинкой по деревянному полу. Колёсики разлетаются в разные стороны. Малыш рыдает, вытирая кулачками слёзы:

– Прекрати! Ты же совсем её сломаешь!

– Заткнись, Джонатан, или пожалеешь!

Младший из детей пытается отвоевать свою игрушку, но Уильям толкает его на пол.

– Я всё маме расскажу! – хнычет малыш.

Я вижу, как злое лицо Уильяма искажается от ненависти. И это явно не предвещает ничего хорошего. Я кричу Джонатану, чтобы тот убегал, но он меня не слышит. И в следующий же миг в его личико летит помятый металлический кузов машинки. Из носа ребёнка начинает хлестать кровь. На его крики прибегает какая-то женщина, судя по всему, это их мать.

– О боже! Джонни! – Она опускается на колени рядом с кричащим мальчиком и притягивает его к себе. Затем она достаёт из кармана фартука большой хлопковый платок и прижимает его к лицу малыша. – Ты опять ударил Джонни? – резко спрашивает дама у старшего ребёнка.

Но тот отрицательно качает головой и тут же меняется в лице. Теперь он смотрит на женщину с обожанием и мольбой, вот только это не мешает ему врать ей в лицо.

Мать не скрывает своего недоверия и поворачивается к Джонатану.

– Расскажи мне, что случилось, – просит она.

Но маленький мальчик рыдает так сильно, что не может ей ответить.

– Джонни, пожалуйста, успокойся и расскажи мамочке, что случилось. Это сделал твой брат, да?

Любовь, сияющая в глазах Уильяма, тут же исчезает. Он бросает на малыша сердитый взгляд и едва заметно мотает головой.

– Нет, – отвечает Джонатан маме. – Я просто упал.

На его месте я бы тоже соврала. Слишком уж грозный вид у его старшего брата.

Женщина резко оборачивается к Уильяму. И мне противно видеть, как тот снова перевоплощается в невинного кроткого мальчика.

Какое-то время в гостиной висит тяжёлое молчание, но затем мама берёт на руки младшего сына и уходит с ним в кухню, приговаривая:

– Ну тише, тише… Пойдём, приложим к носику что-нибудь холодное.

Уильям смотрит им вслед с таким выражением ревности и злости, что мне даже становится его жаль. Он опускает глаза и вдруг замечает у своих ног машинки брата. Несколько ударов тяжёлых ботинок на толстой подошве, и они превращаются в груду осколков. И тут происходит самое странное – этот пугающий мальчик поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. На его губах появляется жуткое подобие улыбки. Он видит меня. И тут я просыпаюсь.

Почему мне приснился этот сон? Что это за мальчик и чем он так сильно меня пугает?.. Наверное, всё дело в его злобной улыбке. Или, возможно, это всё из-за его глаз, которые кажутся старыми и пустыми.

Факт: я понятия не имею, кто этот мальчик.

Факт: я ужасно его боюсь.

День 7. Воскресенье, после обеда

В ВОСКРЕСЕНЬЕ Дайо снова заглянула в гости к Харпер и привела с собой Тыковку. А ещё она принесла новую партию фирменного печенья миссис Клейтон, на этот раз оно оказалось шоколадным, с начинкой из помадки и просто божественным на вкус. Харпер проглотила треть коробки, прежде чем её мама успела налить девочкам холодного молока.

– Я официально объявляю твою маму лучшим пекарем в мире, – прочавкала девочка, набивая рот угощением. Дожевав, она потянулась за новой порцией через весь кухонный стол.

Её подруга кивнула и обмакнула печенье в молоко.

– Наша церковь вечно выпрашивает у неё выпечку для благотворительной ярмарки. Все знают, что её угощения с руками оторвут.