Он быстро и без видимых усилий натянул и кое-как застегнул рубашку, сверху набросил пиджак, кинулся вон из переговорной. Я – за ним. Вслед нам прозвучал неуверенный голос медика:

– Господин Сотников, повязку-то!..

– Не время сейчас, – рыкнул ВВС на ходу, не оборачиваясь, голосом Глеба Жеглова, – после переговорим!..

По боковой лестнице, минуя третий и четвертый этажи, мы вбежали на Закрытый этаж. Тут располагались кухня и столовая для руководства банка, Изумрудная переговорная с огромным встроенным в стену аквариумом, полным экзотических дорогущих рыб, несколько комнат отдыха. Здесь же была и Башня – уютная круглая переговорная, построенная таким образом, чтобы из окон открывался вид на всю территорию банка и прилегающие кварталы. В ясные летние дни она всегда была полна солнца, но прохладна.

На столе лежали две рации, «Кедр» и несколько запасных обойм, помповое ружье с коробкой патронов, два мощных бинокля. Рядом – схема территории банка с крестиками и номерами: места расположений стрелков.

Шеф схватил рацию, мне кивнул на вторую, щелкнул кнопкой; она тут же зашуршала.

– Все на связь.

Подождал, пока отзовутся, быстро заговорил:

– Контроль рубежей юг-восток за мной, север-запад – за Армеевым. Как поняли? – послушал отзывы. – Готовность – три минуты. Всем непрерывно быть на связи, – обернулся ко мне. – Изучай схему. У тебя три... нет, уже две минуты пятьдесят.

И встал к южным окнам.

Зрительная память у меня хорошая, но времени явно недостаточно... Разберемся по обстановке. Скинув рюкзачок, сняв куртку и свитер, с биноклем и рацией я встал на позицию.

Дождь лил сплошной стеной, на небе – ни единого просвета. Позиция давала прекрасный обзор, а оптика приближала вооруженные фигуры: я видел лица, одежду, оружие; освоился и начал наводить бойцов по рации, только приходилось бегать к схеме, а это затормаживало работу, но тут Сотников раздраженно, через мат, сказал:

– Возьми ее в руки и держи перед собой, заяц е...!

Дело сразу пошло быстрее.

Оба гранатометчика с АГС-17 в руках были в моем секторе обзора, я безуспешно наводил на них стрелков и автоматчиков – двигались они и впрямь молниеносно, чувствуя опасность за мгновение до выстрела.

Крики и мат шефа в рацию поначалу мешали, но я попытался абстрагироваться, и через какое-то время это удалось: иногда даже казалось, что я в нашем наблюдательном пункте один.

Только наблюдать и наводить стрелков быстро надоело, и я время от времени брал в руки автомат, но Папа сказал, что стрелки есть и внизу, а вот хорошая оптика – только у нас, так что «делай, что велено, не вые...».

На штурм пошли спустя полчаса, с моей стороны, вяло, короткими перебежками, залегая. Произвели два выстрела из АГСов – оба неудачно, и тут же наш снайпер (Каламацкий с третьего этажа из оранжереи) положил одного стрелка, а бандита, метнувшегося к гранатомету, ранил и некоторое время не давал высунуться. Тот так и отполз.

Я решил перевести дух, и тут начался ад.

Две пулеметные огневые точки они как-то сумели оборудовать именно в квартирах того жилого дома, под балконом которого мы встретились с Игорем. На втором и третьем этажах, в окнах, выходящих на банк, под защитой хорошей брони – толстых стальных листов, – которую нашим не было никакой возможности пробить.

Обе точки заговорили сразу, вызвав замешательство в наших рядах и не давая возможности высунуться – нападения с этой стороны мы не ждали; оно означало, что кольцо окружения замкнулось. Одновременно начали бить гранатометы, и мы поняли, что их прибавилось на пять единиц, а стрелки теперь со всех сторон. Здания и машины на территории банка взрывались одно за другим; с юго-востока за ограждение прорвались пять человек, но Папа заорал в рацию и начал стрелять сам... Пятерка откатилась, оставив одного убитого и одного раненого.

Я вспотел, голова горела, руки дрожали; было ощущение, что я на этой войне несколько месяцев, а не час.

Быстро разобравшись, кто наводит стрелков, нападающие обрушили на Башню шквальный огонь, превращая стены в решето. Я ждал смерти каждый миг.

Большая группа штурмующих преодолела какое-то расстояние и закрепилась; заставить их отступить пока, как я понимал, возможности не было.

Пулеметы били длинными периодами; ни один из троих снайперов, переведенных в работу по этим точкам, ничего не мог сделать.

Защитники банка почти перестали огрызаться везде, кроме фасада: берегли жизни и боеприпасы, слишком мало оставалось и тех, и других...

– Еще немного... И они нас сделают! – закричал Сотников, пригибаясь под длинной очередью. Кровь проступила на пиджаке огромным уродливым пятном, лицо и руки посечены осколками стекол и стен, короткие волосы в грязи. Я, наверное, выглядел не лучше. – Как думаешь?!

– Нужно не дать, – сказал я, дав короткую очередь из своего «узи». Один из нападавших закончил свое земное существование.

– Как?

– Для начала уничтожить огневые точки в доме, а лучше – развернуть пулеметы по своим. Что-то мне подсказывает, что у них нет недостатка в боеприпасах.

Мы с Сотниковым посмотрели друг на друга, и шеф включил рацию:

– «Восьмой», на связь! Игорь, отвечай!

Рация что-то зашелестела.

По нам били с нескольких позиций; я сидел на корточках, прислонившись к изуродованной стене некогда стильной переговорной, смотрел на упавший пробитый в трех местах кондиционер, плоский, как кейс, и тяжело дышал.

Папа сидел у стены ровно напротив.

– Живой?! Ах ты, потаскун, молодец! Слушай задачу. Бери двоих бойцов покрепче, гранаты, оружие – сколько унесете, и переходом в дом. Обнулить огневые точки! Пулеметы по возможности сохранить... Слушай, мудила, не перебивай! С пулеметов начать работать по бандитам! Как понял?! Давай, сынок. Уцелей и сделай. Конец связи.

Я приподнялся и выглянул в окно. Бандиты со стороны фасада медленно двигались вперед. Я отдал в рацию несколько команд.

– Артем...

Шеф все так же сидел у стены. Казалось, последние распоряжения отняли у него остаток сил; я видел, что ему совсем плохо, но он прилагал неимоверные усилия, чтобы не отключиться. Правда, двигаться и стрелять уже не мог.

– У вас большая потеря крови, – сказал я почти безразлично. – Вам нужно спуститься вниз. Хотите, я вызову врачей, они помогут добраться до переговорной на втором.

– Артем...

– Вам стоит сделать перерыв в войне, шеф. Небольшой. А я останусь. Я справлюсь.

– Артем, сейчас Игорь с парнями... выполнит задачу... И ты уйдешь... – Он говорил с трудом, с большими паузами, хрипло дыша. – Так же, как пришел сюда. Ты мне здесь не нужен... при любом раскладе. Должен... дойти до Равновесия. Этот хмырек... он сказал, что ты должен.