Вместо того чтобы возмутиться, он полностью соглашается с ситуацией и чувствует вину только из-за того, что больше не может содержать семью и стал обузой для нее. В общем, ясно, что до превращения в жука о Грегора все вытирали ноги. Близкие относятся к нему с презрением и отвращением, но он чувствует себя ужасно не из-за этого, а из-за того, что доставляет им неудобства. Плохое же обращение с ним он считает самым разумным поведением родни – даже старается по возможности прятаться, чтобы сестра не видела его, когда приходит в его комнату и приносит еду.

В конце концов родственники выносят из его комнаты мебель, которой он все равно больше не пользуется, обнаружив, что гораздо веселее ползать по стенам и потолку, как настоящий жук. Однако Грегор хочет оставить в комнате хотя бы одну картину на стене. Так как он больше не может изъясняться по-человечески, он вцепляется в нее, чем очень пугает мать. Приходит отец и швыряет в сына яблоки, одно из которых застревает у Грегора в панцире и тяжело ранит его.

Вместо того чтобы разозлиться из-за такой неоправданно жестокой реакции, безвольный Грегор радуется, что родственники (вероятно, из-за угрызений совести) теперь оставляют дверь в его комнату приоткрытой и он может по вечерам наблюдать, как они сидят вместе.

Лишь когда его начинают все хуже кормить, а комнату уже не убирают должным образом, он начинает немного раздражаться, но при этом остается пассивно-агрессивным, сидит то в одном, то в другом грязном углу, размышляя, что теоретически можно украсть еду из кладовки, но не делает этого. В конечном счете он смиряется с тем, что в его комнате грязно и ее все чаще используют как склад для ненужных вещей.

Однажды вечером, когда сестра играет на скрипке, Грегора привлекает музыка, и он выползает из своей комнаты. Когда арендаторы видят его, они жалуются на антисанитарные условия в квартире и отказываются платить за жилье. Сестра, пользуясь случаем, объявляет, что больше не видит в жуке брата и семья должна избавиться от него.

Грегор молчаливо соглашается с этим и ночью умирает.

Родственники мгновенно чувствуют облегчение, берут выходной для совместной поездки за город и, освободившись от бремени, которым был Грегор, вновь позитивно смотрят в будущее.

У коммивояжера Грегора Замзы есть нечто общее с Кафкой: оба они недовольны своей работой, а в их отношениях с родительской семьей отсутствуют теплые чувства. Здесь Кафка, пожалуй, сообщает о себе больше, чем кажется на первый взгляд. Но мы кладем на кушетку терапевта не писателя, а персонажей его произведений. Поэтому давайте сначала рассмотрим главного героя.

Грегор Замза – зависимо-избегающая личность

Коммивояжер Грегор Замза жертвует собой ради семьи и не может заявить о собственных потребностях. Он живет только для других и делает все для них, пока, наконец, не превращается в навозного жука.

Если посмотреть на жестокого отца, можно предположить, что родители маленького Грегора принимали сына лишь тогда, когда он вел себя так, как хотели они. Безусловной любовью его не любили: будь это так, после превращения в жука родственники проявили бы к нему сочувствие, а также вместе подумали бы, как обратить ситуацию себе на пользу. С огромным навозным жуком в семье можно было сделать карьеру как в науке, так и в шоу-бизнесе. Но родственникам с бухгалтерскими душонками на это не хватало фантазии: слишком они боялись отличаться от окружающих и оказаться в публичной изоляции. С ранних лет Грегору давали понять, что он чего-то стоит лишь тогда, когда приносит пользу. Страх отвержения был важным фактором, укрепившим власть родителей над сыном. Став навозным жуком, он превращается в позор семьи, его надо прятать, он больше не может приносить пользу. Вероятно, так же тщательно его прятали бы, если бы он оказался изуродован в результате несчастного случая или стал душевнобольным. Все, что не вписывается в картину мира, сначала прячут, а затем устраняют. Отец наносит Грегору рану, мать игнорирует, и даже сестра желает его смерти. Поэтому он в конце концов умирает – и все чувствуют облегчение. Поскольку он был только функцией, а не любимым членом семьи, о нем не скорбят.

Здесь намеренно изображена вся жестокость семьи по отношению к ее самому слабому члену. Если вспомнить, в какое время было написано «Превращение», и учитывать, что в те же годы вышли труды Альфреда Хоха и Карла Биндинга под заголовком «Разрешение на уничтожение жизни, недостойной жизни», авторы которой, врач и адвокат, пропагандируют умерщвление «пустых человеческих оболочек», то есть психически больных и инвалидов, неспособных приносить экономическую пользу трудом, становится ясно, насколько актуальным был рассказ в тех условиях и насколько типичной была описанная в нем семья. Всего 15 лет спустя вопрос с избавлением от детей-инвалидов был решен: нацисты, как известно, уничтожали в лагерях смерти не только евреев, но и всех, кто не соответствовал их представлениям о чистоте расы. Сограждане, которые были больны душевно или имели физическую инвалидность, также тысячами уничтожались в специальных заведениях. В лучшем случае их просто стерилизовали.

В пророческом рассказе Грегор Замза обращается в навозного жука, от которого избавляются, и упрощает выбор своим близким: в нем больше не видят ничего человеческого. Спрятанные под панцирем чувства никого не интересуют в ожесточившемся мире межвоенного периода.

Таким образом, Грегор становится символом неисчислимых человеческих жертв тех жестоких времен. Жертвовать собой этим людям позволялось, а вот претендовать на помощь или любовь – нет.

Семья Грегора Замзы глазами психиатра

Если мы посмотрим на родителей и сестру Грегора, станет ясно, что они не способны на любовь. В отличие от Грегора они эгоистичны и замкнуты на себе. У них отсутствует сострадание по отношению к превратившемуся в жука сыну и брату. И здесь можно задуматься: а всегда ли это было так? Или они истратили всю способность к состраданию, чтобы пережить Первую мировую войну и последующие тяжелые годы?[14] В определенные моменты во многих людях умирает эмпатия, а нам еще в самом начале рассказа сообщают, что семье пришлось преодолеть тяжелые времена: отец глубоко увяз в долгах.

Эта неспособность к сопереживанию, даже по отношению к собственной плоти и крови, типична для того поколения – поколения тех, кто постоянно чувствовал себя обделенным и обиженным, обвиняя в этом внешний мир. Из-за недостатка эмпатии эти люди вновь вступили в большую войну. В этом отношении «Превращение» все еще очень актуально: в наши дни по-прежнему велико число тех, кто чувствует себя в чем-то ущемленным и поэтому лишается способности сочувствовать другим.

Маргарет Митчелл, автор романа «Унесенные ветром», росла на историях о Гражданской войне в США – их рассказывали старшие родственники. Только десятилетней она узнала, что Юг, где она жила, эту войну проиграл. И насколько любили ветераны, которых она слушала, рассказывать об отдельных боях, настолько же неохотно признавали они свое поражение.