Вунтвор пожал плечами:

— А как еще назвать меч, который не желает рубить и крушить? По-моему, он перестает быть мечом.

— И все-таки ты с кем-то говоришь! — прогудел великан.

— Ну допустим, — сказал Катберт, — моя реакция была слишком бурной. Возможно, мне и следовало пойти на какие-то уступки. Я вполне разумный меч и мог бы согласиться на эпизодические дуэли, например, или на показательные выступления… в благотворительных целях.

— Нет, нет, уверяю вас, — повторил Вунтвор, обращаясь к великану, — все это не стоит вашего внимания.

— Не стоит его внимания! — возопил Катберт. — Ну вы упрямый! Ладно, так и быть. Только потому, что мы так много пережили вместе… Я согласен иногда поучаствовать в настоящей битве, но только один на один, — так сказать, честный рыцарский поединок. И только если без кровопролития!

Ричард взмолился:

— Может, все-таки скажешь, с кем говоришь? Я хочу знать и то, что не стоит моего внимания. Мы, великаны, вечно пропускаем все самое интересное.

— Ладно, ладно! — выпалил меч. — Я согласен даже на небольшое кровопролитие, при условии, что меня тут же вытрут. И никакой зеленой сукровицы! На зеленую я не согласен!

— Я разговариваю со своим заколдованным мечом, — наконец ответил Вунтвор великану.

— Благодарю! — надувшись, пробормотал Катберт.

Ричард вскинулся:

— Это что-то вроде волшебной зубочистки?

— Да, пожалуй, — согласился Вунтвор. — Только меч, конечно, помощнее будет. — Юноша помнил, как однажды справился с великаном при помощи волшебной зубочистки. Однако он не стал уточнять, что, в отличие от зубочистки, Катберт не обладает чудесным свойством увеличиваться в размерах, если его засунуть в рот.

— Так нельзя! Ты должен обещать мне, что не пустишь его в ход! — заныл великан.

Юноша покачал головой:

— Ничего не стану обещать, пока нас не опустят на землю.

Великан нахмурился:

— Опустить на землю? Не думаю, что это понравится Матушке Гусыне!

— Вот как? — посочувствовал Вунтвор. — Значит, все-таки придется пустить в ход заколдованный меч…

— Минуточку! — начал было Катберт.

— Если, конечно, этот меч согласен называться мечом! — поспешил добавить молодой человек.

— Пусти в ход меч! — тут же воодушевился Катберт.

— Эй! — обратил на себя внимание Тэп, который все это время сидел у Вунтвора на плече. — Не забудь, что у тебя есть еще одно оружие!

— Еще голоса! — насторожился Ричард. — И почему это все люди такие маленькие?

Вунтвор повернул голову и прошептал Тэпу:

— Ты правда сможешь воздействовать на его башмаки?

— Вон на те? — Домовой указал вниз и, сам удивляясь своей смелости, сказал Вунтвору: — Если получится, это будет шедевр!

— Ты не отвечаешь на мои вопросы! — взорвался Ричард. — Великаны не выносят, когда на них не обращают внимания. Нет, не то чтобы мне хотелось, чтобы ты пустил в ход свой меч, — спохватился он. — Вовсе нет! Но существо моих размеров вправе ожидать от своих жертв вежливого обращения!

Домовой сосредоточился, страшная гримаса исказила его личико.

— Что это? — воскликнул великан. — Что с моими башмаками?

Тэп исполнял медленный танец на плече Вунтвора.

— Эй! — угрожающе прикрикнул великан. — Не забывайте о печах Матушки Гусыни! Что с моими шнурками?

Тэп затанцевал быстрее. Вунтвор морщился, изо всех сил стараясь не двигать плечом. Кроме Домовой Силы, им больше не на что было надеяться.

— Башмаки! Они движутся! — Ричард судорожно сглотнул, издав при этом звук, похожий на стук упавшего толстого дерева. — Вспомните о печках! О тех самых, в которых она печет хлеб с начинкой из героев!

Тэп запрыгал с удвоенной энергией, сопровождая прыжки ритмичными взмахами рук.

По лбу великана стекали реки пота.

— Из тебя сделают… — он сделал быстрый вдох, — сандвич… — Великан еще раз вдохнул. — Я больше не могу! Мне хочется танцевать!

И с этими словами Ричард пустился в пляс, неуклюже повторяя движения Тэпа. Вунтвор вцепился в ладонь великана, боясь сорваться вниз.

— Оп-па! — Домовой, в свою очередь, ухватился за парик Вунтвора. — Кажется, я перестарался.

— Да уж, — согласился молодой человек, у которого уже рябило в глазах от прыгающего пейзажа и дух захватывало, когда великан в танце взмахивал рукой. — Ты не можешь это исправить?

— Боюсь, что нет, — виновато ответил Тэп. — Либо он танцует, либо нет!

Юноша мрачно посмотрел вниз:

— Что ж, тогда придется прыгать.

— Прыгать? — ужаснулся человечек.

— В его волосы! — Вунтвор показал вниз, на макушку великана. — Три-четыре!

Оба прыгнули. К счастью, стоявшие торчком волосы великана не проткнули смельчаков насквозь, так как юноша успел ухватиться за одну волосину и съехать по ней вниз, и Домовой проделал то же самое. Через секунду они уже твердо стояли на темени Ричарда. Отсюда шевелюра великана напоминала густой лес, разве что волосы выглядели гораздо более грубыми, чем древесные стволы, и были покрыты толстым слоем чего-то липкого и противного. Тэп исследовал жидкость и, зажав нос, произнес:

— Жир!

— Да уж, — заметил Вунтвор, переведя дух. Великан по-прежнему скакал по лесу. — Скажи, пожалуйста, Тэп, а что будет, когда он перестанет танцевать?

— Как это перестанет? — с гордостью отозвался Домовой. — Он никогда не перестанет! Подвергшийся танцевальному заклинанию танцует и танцует, пока не… — Личико Тэпа исказил ужас.

— Пока не?.. — поторопил Вунтвор.

— Пока не выбьется из сил, — прошептал Домовой.

Голова Ричарда плясала под ними, как палуба корабля в сильную качку.

— Быстрее, Тэп! Ко мне в карман, живо! — крикнул юноша. — Мы должны укрепиться. — И он выхватил меч.

— Ну что еще? — закричал тот.

— Никакого кровопролития! — крикнул в ответ молодой человек. — Просто надо воткнуть тебя в луковицу его волоса!

— Этого жирного волоса? Да вы что… — Катберт был вынужден замолчать, так как его острие вонзилось в пористую кожу головы Ричарда. Домовой от греха подальше прыгнул к Вунтвору в карман.

Великан в последний раз взмахнул ручищей и рухнул на колени. Вунтвора швырнуло в сторону, но он успел уцепиться за меч, а меч выдержал.

— Танцевать… — хрипло прошептал великан. Его трудное дыхание напоминало вой ветра в горах. Бедняга, обессилев, упал лицом вниз. — Ох ты! — жалобно пробормотал он и, прижавшись носом к сломанной сосне, устрашающе захрапел.