Господи! В глазах у него так и стояли ее полные округлые груди, плавный изгиб бедра, треугольничек рыжевато-золотистых волос. И решимость в ее глазах. Отвага. Вызов.

Чего она добивается? Заключить сделку: секс в обмен на свободу?

А он-то решил, что идея переночевать в отеле совсем неплоха. И о чем он только думал? Ночь впереди долгая. Чертовски долгая.

Дэниэл отлепился от двери и включил душ, даже не озаботясь отрегулировать воду. Когда с волос смылись кровь и кока-кола, он вышел из-под душа и вытерся насухо. Он бы отправился спать нагишом, как всегда. Но разве предугадаешь, что еще выкинет эта Клео? Мужчина должен быть настороже.

Дэниэл натянул джинсы и вышел из ванной.

Ему показалось, что Клео либо спит, либо притворяется, будто спит. Да, скорее всего, притворяется. Она лежала на кровати, натянув покрывало под самый подбородок. Согнутая рука закинута на подушку. Неровно остриженные волосы падали ей на лицо, и видны ему были только пухлые, слегка приоткрытые губы.

Испытывая облегчение от того, что второго раунда не предвидится — или уже третьего? — Дэниэл стянул матрац с ближайшей кровати, вместе с покрывалом и всем остальным, и бросил все прямо перед дверью. Это противоречило противопожарным правилам, но только так он и мог хоть немного поспать. Теперь ей ни за что не проскользнуть мимо него.

Бросив еще пару подушек туда же, он растянулся на матраце.

И опять этот кошмарный сон.

На этот раз Клео стоит у дороги, глядя на машину: та все ближе, ближе. Девушка пытается пошевельнуться, хочет закричать, но, хотя она стоит рядом, предотвратить трагедии не может. Не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Точно смотришь фильм в кино, но только в кино можно отвернуться или выйти из зала, а здесь Клео ничего не могла.

«Не надо, господи! Не надо!»

Выскочившая из-за поворота машина катит прямо на нее. Свет ее фар ослепляет. Клео, вскинув руку, прикрывает глаза.

Вдруг каким-то невероятным образом она очутилась внутри машины, но видит себя со стороны: сидит в джинсах и белой блузке с длинными рукавами.

— Осторожнее! — услышала она тревожный вскрик Джордана. Почувствовала, как упирается в бедро рычаг переключателя скоростей, увидела бетонную стену, несущуюся им навстречу.

Какие-то фрагменты сна менялись, но этот всегда оставался неизменным. Как в замедленной съемке, медленно корежится металл, вдребезги разлетается стекло. И ее крик.

«Не смотри. Не выходи из машины».

Но она смотрит. Она не может отвести глаз.

В той, настоящей, автокатастрофе никто не мог понять, как ей удалось выбраться из машины. Выдвигалось предположение, что выползла она через разбитое ветровое стекло — в коленках у нее нашли множество осколков. Но во сне Клео всегда каким-то образом оказывалась снаружи, и все. Стояла рядом с машиной, заглядывая внутрь. Но в машине пусто.

Клео повернулась. Она делала это каждый раз.

И наткнулась на себя саму, на себя с дикими безумными глазами.

— Ты плохая, — сказала Клео в белой блузке. — Вон ступай посмотри, что ты натворила.

— Нет!

— Ступай! — Клео в белом ухватила ее за руку. И Клео поразилась — какой мертвенный холод исходит от кожи этой другой Клео, как сильно стискивают ее ледяные пальцы. — Ступай! Посмотри!

— Но я ничего не делала… Это сделала ты! — противилась Клео, упираясь пятками в землю, чтобы не скользить вперед. — Ты убила Джордана! Ты! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я не могу смотреть! — взахлеб рыдала Клео. — Не заставляй меня!

Но вдруг оказывалась посредине дороги и смотрела на расколотую, раздавленную тыкву.

«Ну и что, — подумала она, как думала всегда, зная, что обманывает себя, — это всего-навсего расколотая тыква». Но тут тыква пошевелилась, позвала на помощь.

Джордан.

Голос Джордана. Полный боли, страдания, ужаса.

Вздрогнув, Клео проснулась.

Она лежала, стараясь опомниться, понять, где находится.

Сначала ей показалось, что она снова в мерзком оранжевом номере в «Пальмах».

Нет, это не «Пальмы». Отель да, но не «Пальмы». Она пыталась удрать из «Пальм», но Дэниэл Синклер настиг ее. Синклер… Да, она в отеле с Синклером.

Она кричала?

Клео лежала, прислушиваясь.

Тихо. Только доносится ровное дыхание спящего Дэниэла. Нет, она не кричала. Очень хорошо.

Из-за окна доносится шум мчащихся в ночи по магистрали машин. Пробивается сквозь шторы успокаивающий искусственный свет, полосуя комнату тенями.

Подушка и простыни стали влажными от пота. Страх, точно роса, покрывал ее тело. Вся дрожа, Клео встала и на подкашивающихся ногах побрела в темноте к ванной. Включила свет, постояла, моргая, пока не привыкли глаза, пустила воду и шагнула под упругие струи.

Сначала Дэниэл не мог определить, что это за звуки. Дождь?

Ну да, дождь. Ему всегда нравился шум дождя. Что-то в нем есть навевающее покой. Но постепенно проступала реальность. И наконец он понял — никакой это не дождь. Это шумит вода в душе.

Все еще в полусне, он силился уразуметь, что к чему.

Клео душ уже принимала.

В долю секунды он очнулся окончательно. Вскочил со своей импровизированной кровати. Проспал! Она же удрала! Каким-то способом ей удалось проскользнуть мимо него? Ухитрилась перешагнуть через него, не разбудив, а душ оставила включенным, чтобы сбить его с толку.

Гнев захлестнул его. Дэниэл так шарахнул дверь ванной, что та стукнулась о стенку. Отдернул занавес, чтобы выключить воду.

И застыл.

В ванной сидела Клео, подтянув колени к груди, обхватив их руками. Дрожь сотрясала ее тело.

Потянувшись, Дэниэл выключил воду.

— Клео?

Хотя совсем недавно она так смело обнажилась перед ним, теперь же судорожно схватилась за край занавески и прикрылась ею, насколько смогла. Тыльной стороной ладони она вытерла нос.

— Ч-что, ч-человеку о-одному н-немножко побыть н-нельзя?

Дэниэл выпрямился.

— Я просто подумал…

А подумал он, что она удрала. Но сейчас не тот момент, чтобы объяснять истинные причины своего вторжения. «У нее ломка», — внезапно понял он.

Он сдернул белое махровое полотенце с крючка на стене и протянул ей.

— На что подсела?

— Что?

— Крэк? Героин? Я могу свести тебя с людьми, которые помогут тебе.

Не то он сказал. И тотчас сам понял это.