в прошлый раз сказал, что ты их любишь, так что не будем лишать тебя удовольствия.

Кстати говоря, играть с Горохом в шахматы мне понравилось. Хотя поначалу я думал, что если делать это вслепую, то будет не игра, а сплошное мучение. Оказалось, нет. Очень интересно. Наставник тоже остался доволен и даже расщедрился на первую похвалу за день.

— Молодец, Максим. Ты заслужил от меня награду, — улыбаясь во весь рот, сообщил он. — Я думал, что отдам тебе формулу Барьера в конце следующего занятия, но ты смог меня приятно удивить, так что вот, держи.

Я смотрел на небольшую картонку, на которой была начерчена формула заклинания и лишь улыбался. Скоро я вообще перестану удивляться таким вещам. Наградить меня дополнительной нагрузкой, разве может быть идея получше?

— Кстати, это не совсем обычный Барьер. Твои одноклассники ничего подобного учить не будут. Это моя личная формула, которая на треть короче, но почти в два раза мощнее, — сказал Бобоедов.

О! Ну это совсем другое дело. Теперь я уже смотрел на картонку совсем другим взглядом. Владеть нестандартными заклинаниями, это дело хорошее и не каждому доступное.

— Спасибо, Кузьма Семенович, — сказал я, пряча картонку в рюкзак. — Вот это и правда отличный подарок.

— Угу, рад, что ты это понимаешь, — судя по его довольному лицу, ему и правда было приятно. — Посмотрим… Если будешь стараться, может быть еще чем-нибудь побалую.

Конечно рано было еще говорить, что домашние задания, которыми засыпал меня Горох, так быстро начали давать результат, но мне показалось, некросимволы давались теперь легче, чем в первый раз.

Вот только их назначение пока осталось для меня загадкой. На очередном субботнем занятии я их просто чертил по памяти, как и велел Чертков. Ну как просто… Разве с этим вредным стариканом может быть что-то просто? Как бы не так!

Во-первых, кроме того, чтобы начертить некросимволы, я параллельно должен был еще и поддерживать Светящийся Огонек. Давалось мне это с большим трудом. Первое время он у меня постоянно потухал, зараза такая…

У меня вся рубашка пропиталась потом, пока начало получаться совмещать эти две задачи. Оказывается, очень трудно чертить некросимволы и параллельно с этим поддерживать активированное заклинание.

Но зато, когда мне это наконец стало удаваться, я просто расцвел от радости. Мне казалось, что я совершаю какой-то невероятный магический подвиг, на который способны лишь избранные волшебники!

Так я думал ровно до того момента, пока не случилось во-вторых. Он подключил к этому процессу своих долбаных механических пчел. С этого момента занятие превратилось в какой-то ад.

Александр Григорьевич то и дело недовольно возмущался своим хриплым голосом и рассказывал мне какой я бестолковый ученик. Если бы он заранее знал, что я окажусь таким тупым, то он бы ни за что не дал согласие Императору на мое обучение.

Врет, конечно, чего уж тут… Но все равно мало приятного, когда на тебя смотрят как на тупицу.

Даже с учетом того, что в какой-то момент в работу включился Дориан, который начал мне помогать с воспоминанием правильного начертания некросимволов, все равно это было трудным испытанием. Пока самым сложным из того, что придумал для меня Чертков.

Едва мне начинало казаться, что я довольно неплохо поддерживаю Светящийся Огонек, причем умудряюсь сделать так, чтобы он не терял при этом форму, как старик начинал ругаться, что у меня косые линии в некросимволах. Ну а как только линии становились ровными, ему переставало нравиться мое заклинание.

Уродские пчелы…

К тому времени, когда у меня все-таки стало кое-как получаться, время подошло к ужину. Я уже совсем выдохся из сил и растратил практически все свои силы, когда наконец Чертков велел мне закончить.

Не веря своим ушам я смотрел на него, а перед моими глазами стояли изображения некросимволов, которые я теперь мог начертить даже с закрытыми глазами.

— На сегодня хватит. С расплавленными мозгами ты мне тоже ни к чему, — сжалился надо мной старик, захлопывая проклятую металлическую коробочку с механическими пчелами. — В целом неплохо. Как часто ты тренируешься?

— Почти каждый день, — ответил я и это было абсолютно честно. Было лишь несколько дней за последнее время, когда я хоть немного не уделил времени тренировкам. — Я бы мог и больше, но Горох… Точнее Кузьма Семенович, меня заданиями нагружает. Голова пухнет.

— Правильно делает, что нагружает. Ученье — свет, а неученье — тьма, знаешь такое? Ладно, иди отдыхай, славно поработали, — пока я собирал в папку бумаги, он встал со стула и громко щелкнул суставом. — Вот только я одного понять не могу, почему у тебя вместо шаров иногда чайники получаются?

— Александр Григорьевич, хорошо хоть что-то получается… — сказал я и захлопнул папку. — Вы бы к своим пчелам еще муравьев добавили, у меня бы и самовары в арсенале появились.

В ответ старик лишь усмехнулся и покачал головой. Надеюсь, это не означало, что он мою идею с муравьями всерьез воспринял? Очень не хотелось бы.

Так что воскресенье, когда не нужно было ничего делать, показалось мне просто каким-то сказочным подарком, которым меня одарили за потраченные силы.

Мы втроем с Алисой и Настей отправились в Белозерск. Лешка с самого утра отправился на занятия со своим наставником Артамоновым и должен был присоединиться к нам после обеда. Как раз к тому времени, когда мы в кино сходить собирались, а потом и поужинать все вместе.

Учитывая то, что девчонок было двое, у меня появилась отличная возможность оставить их в торговом центре и уделить немного времени своим делам. Они потом еще хотели в салон красоты наведаться, так что я и к деду успевал заехать на часик, а потом еще и с Ибрагимом встретиться. Он о чем-то хотел со мной поговорить.

Даже не знаю, кто мне больше обрадовался, дед или коты, которые каждый раз при виде меня устраивали в доме скачки с препятствиями. Все это обычно сопровождалось кошачьими воплями и парой разбитых ваз. Но все равно дед смотрел на все это с улыбкой. Ему нравилась суета, которая начиналась в его доме с моим приездом.

Долго я у него не сидел — время не позволяло, но на час задержался. Этого времени ему вполне хватило, чтобы прочитать мне лекцию о вреде дуэлей и пользе учения, на которое мне следовало бы тратить свободное время.

Ох, деда! Ты даже не представляешь, сколько у меня в