«А он, оказывается, большой мастер на такие вещи», – подумала она, едва не задыхаясь от возбуждения.

Игорю Борисову никогда не удавалось руками довести ее до такого сумасшествия.

А Валентин стал языком ласкать ее соски.

Кристина чуть не завизжала. Не раз так делали ей, но Валентин… Она не могла даже понять, что с ней происходит.

Его влажный, ласковый язык медленно пополз по животу и ниже, ниже, туда, где она хотела, чтобы он ее полизал. Кажется, он угадал ее желание.

– Еще! Хочу еще, – шептала она, гладя его жесткие волосы и боясь, что вот сейчас он бросит, перестанет. – Ну, пожалуйста. Еще.

И вдруг ее точно обожгло. Она вздрогнула, впервые почувствовав стыд за свою наготу.

– Ты что? Что с тобой? – быстро спросила она, подумав о неприятном. – Я тебе не нравлюсь?

Он слез с кровати, надел рубашку, брюки.

– Извини, но я сегодня не могу. Устал. – Посмотрел на часы. – Ты мне нравишься. Очень. Но мне сейчас срочно надо уехать.

– Деловая встреча? – Кристина от обиды была готова расплакаться и спросила так нарочно, чтобы поддеть его.

Но он ответил вполне серьезно:

– Прости. Но это очень важно. С этим человеком в другой раз у меня может ничего не получиться.

– Как со мной сейчас?

– Ну что ты. Это совсем не то, что ты думаешь.

«Какая же я все-таки дура! – ругала себя Кристина. – Разлеглась перед ним в такой позе».

– Ты не обижайся, пожалуйста. Понимаешь, я должен срочно уехать.

– Я уже слышала, – отчужденно ответила Кристина, быстро одевшись. И тут к ней пришла нехорошая мысль: «А может, он импотент? Странно как-то. Уж, кажется, и мертвый должен возбудиться, а этот не шевелится». И она решила немедля спросить об этом у Валентина.

– Вроде нет. Не замечал за собой такого. Просто эти чертовы дела. Закрутился совсем. Скоро буду забывать имя свое, – отшутился он.

Но Кристина шутку не приняла.

Он молча достал из кармана пятьсот долларов, положил на тумбочку, рядом с телефоном.

«Платит за моральный ущерб, – съязвила она про себя. – Ну и пусть катится отсюда».

Он вышел.

Кристина заперла дверь и подошла к окну. Осторожно выглянула из-за шторы. Сейчас она ненавидела Валентина, готова была убить его.

Вот он сел за руль свое машины и быстро поехал.

«Может, и в самом деле спешит? На встречу…» – попыталась она оправдать его.

Из ее окна выезд со двора был не виден. Мешал угол соседнего дома.

Она отошла от окна. Много чести вот так стоять и провожать его. Сделалось грустно. Опять одиночество. Ужасное. Тоскливое. Точно что-то высасывает ее сердце из груди. От одиночества она хотела спастись, разделив постель с Валентином. Но наверное, это неправильно. Это ей кара за грех перед Олеськой.

Кристина налила в стакан водки.

Примерно через час она опять подошла к окну. Откинула штору.

Было душно. «Наверное, будет гроза», – подумала Кристина, выглянув в окно.

Из-за угла соседнего дома, там, где был выезд со двора на проезжую часть, мигал фиолетовый свет, который поначалу Кристина даже приняла за вспышку молнии. Потом она догадалась, что это могло быть.

«Скорее всего, опять авария. Опасное место. Тут часто происходят аварии», – подумала она и пошла спать.

Лейтенант Шевелев вошел в кабинет Калинина с тяжелым кейсом, бережно положил его на стол перед майором и раскрыл.

Калинин охнул, глянув на содержимое кейса.

В нем лежал прозрачный целлофановый пакет, набитый золотыми цепочками, серьгами, кольцами и перстнями.

– Ты что, очистил ювелирный? – подколол майор.

– Я вместе с практикантами очистил несколько ломбардов. Все это золотишко в эти ломбарды принесла старуха Червоточенко.

– Богатенькая бабуся, – заметил Калинин, прикидывая, сколько весит сданное ею золото.

– Еще бы. Очень богатая.

– Да, – проговорил майор. – Вот тебе и старушка божий одуванчик. Хотелось бы с ней познакомиться и спросить, где она насобирала столько золотишка. Может, и мы бы бросили сыскную работу и тоже пошли собирать.

Шевелев улыбнулся, принимая шутку майора.

– Я во всех ломбардах предупредил: если старушенция снова появится, чтоб сразу нам звонили.

– Ты думаешь, она появится там еще раз?

– А вдруг?

Майор призадумался.

– Действия твои правильные. Но не такая же она дура. Хотя может быть всякое. Старушке тяжело топать по Москве в поисках новых скупок. Может, и зайдет по старым адресам. Хорошо бы ей эту мысль подсказать.

– Неплохо бы, – согласился Шевелев. И оба рассмеялись.

– Знаешь что, – поразмыслив, сказал Калинин. – Давай на завтра вызывай сюда Оклова, мужа этой убитой торгашки и мать Самариной. Пока хватит. Пусть они посмотрят. Может, опознают кое-что принадлежащее их родственникам.

– Тогда останется предположить причастность этой лже-Червоточенко к убийствам. А точнее, к убийце. И глядишь, удастся через нее выйти на след убийцы, – заметил Шевелев.

Убирая целлофановый пакет с золотом в сейф, Калинин пошутил:

– Даже страшно его здесь оставлять. Жулики не знают. Они бы сейф утащили. В банк не полезут, а к нам заберутся.

– Так, может, есть смысл домой забрать? Чтоб все под контролем было, – шуткой на шутку ответил Шевелев.

Въехав во двор, Кристина увидела Валентина, сидящего на лавочке возле ее подъезда с огромным букетом алых роз.

– Ну, как прошла твоя деловая встреча? – спросила Кристина несколько капризно. По цветам поняла, он пришел вымаливать прощение. И придется простить.

– Встреча прошла замечательно, – похвалился он. – Как всегда, на высшем уровне. У меня не бывает промашек.

Кристина заперла дверцу машины. И Валентин вручил ей цветы со словами извинения.

– Ты, наверное, на меня обиделась. Не обижайся.

Кристина решила не говорить правду.

«Творческие люди – все с приветом. И этот не исключение», – подумала она про театрального художника и соврала:

– Ну что ты. Нисколечко не обиделась. – Даже улыбнулась. – Если честно, я и сама не в лучшей форме. На душе как-то муторно.

Валентин был крайне внимателен.

– А что случилось? Какая у тебя причина быть мрачной? Красивым девушкам это не идет.

Кристина только рукой махнула.

– Есть причина, – сказала она с грустью. Захотелось поплакаться на мужском плече. А Валентин – человек с понятием. – Сестра у меня пропала. Олеська. Так глупо с ней все получилось. Милиция ищет…