– Да, вот только они бредятину какую-то показывают, – пробормотал Роман, заметив одну странность. Действительно, часы шли в обратном направлении. И, судя по всему, до полного обнуления цифр оставалось три дня и несколько часов.

Он облизал пересохшие губы.

Эти жутковатые часы, которые с механическим хладнокровием отбивали обратный счет, пожирая секунду за секундой, гипнотизировали его. И они могли означать только одно. Что как только на циферблате останется ноль, то…

«Что?!»

Он даже боялся представить, что произойдет дальше, хотя мысли, одна комшарнее другой, наползали друг на друга, словно отвратительные рептилии, тихо шурша своей морщинистой кожей.

Роман ощутил, как заныла ранка на ступне, которую он поранил осколком разбитой вазы.

На странице Кельта был размещен видеоролик, и он включил воспроизведение. На видео был пожилой человек на пляже.

Заиграла медленная печальная музыка. Вокруг сумерки, мужчина неподвижно стоял, устремив взор на безбрежный океан. Неожиданно из воды появляется громадное тело кита. Медленно взмыв прямо в воздух, он поплыл к человеку. Тот молча глядел на морского исполина, который бесшумно парил вокруг него. Графика ролика была потрясающей, можно было разглядеть каждую складку и царапинку млекопитающего… Роман смотрел словно завороженный, позабыв обо всем на свете.

Комментариев к ролику не было, и он решил, что будет первым, оставив отзыв. Мол, что это видео располагает к неоднозначным размышлениям.

Однако когда он нажал клавишу «оставить комментарий», на экране выскочило предупреждающее окошко:

«Этот пользователь ограничил круг лиц, которые могут оставлять комментарии на его странице».

Роман обескураженно почесал затылок.

Ну и ладно. Ограничил так ограничил.

От Мэлори «булькнуло» очередное письмо.

«Ты еще здесь?»

«Да. Почему я не могу ничего написать Кельту?»

«Зачем? – удивилась Мэлори. – Ты его друг?»

«Нет. Просто спросил».

«Значит, он не хочет получать от других сообщения. Может, он желает побыть наедине с самим собой. И вообще, может, его уже тошнит от так называемых друзей!»

Собравшись с духом, Роман написал:

«А что у него за странные часы? Идут в обратную сторону».

На этот раз Мэлори замолчала надолго, хотя ее статус подтверждал, что девушка находилась в Сети.

«Я думала, ты догадался, – наконец сообщила она. – Он готовится к своему последнему заплыву».

У Романа перехватило дыхание.

«Он хочет умереть?»

– Скажи, что это ошибка, – сипло проговорил он вслух. – Мэлори, пожалуйста. Скажи, что это дурацкая шутка. Все это – шутка. Все эти клички, траурные рамки. Истории про харакири на школьной площадке. Самосожжение. Только скажи, и я вздохну. А потом засмеюсь. И тогда мы продолжим разговор. Потому что это, конечно, жутко интересно. Потому…

Он осекся, увидев новое письмо.

«Да», – только и написала Мэлори.

Не сводя расширенных глаз с экрана, Роман дернулся назад. Стул зацепился роликом за край ковра и под весом юноши резко накренился в сторону. Потеряв равновесие, Роман грохнулся на пол. Вскочил на ноги, испуганный, взъерошенный, с бледным лицом и выпученными глазами. Только в последнее мгновение юноша подавил рвущийся наружу вопль.

«Я напугала тебя?» – спросила Мэлори, поставив в конце предложения подмигивающий смайлик.

Роман ничего не ответил. Он только стоял и смотрел с открытым ртом на вновь появившееся послание:

«Не бойся. Такова наша жизнь – серая и безликая лента. Угасание. Но я открою тебе маленький секрет, Рома. Только при условии, что ты ничего никому не скажешь. Обещаешь?»

Склонившись над клавиатурой, Роман трясущимися руками набрал ответ:

«Обещаю»

«Я не шучу, – предупредила Мэлори. – Все, что тут обсуждается, должно остаться тут. Никто ничего не должен знать. Понял меня? У тебя должны быть везде пароли, которые ты обязан помнить наизусть, а не записывать где ни попадя. Ни твои родители, ни друзья не должны знать, о чем мы разговариваем. Поклянись».

«Клянусь. Никто ничего не узнает», – уверил ее парень. И едва не пошатнулся, увидев ответ.

«У меня тоже скоро будет счетчик. И я уже выбрала себе море. Мое море».

Эту ночь он опять не спал.

Около пяти вечера Павлов заехал домой к Карине.

– Очень хорошо, что ты пришел, – поздоровавшись, сказала она. – Я как раз чай заварила. С чабрецом. Не против?

– Обеими руками за, – ответил адвокат. – Между прочим, в восточной медицине чабрец известен как трава тимьян и обладает многими положительными свойствами.

Помыв руки, он прошел на кухню, где уже хлопотала Карина, выставляя на стол вазочку с пирожными, большую тарелку с горячими блинами, креманки с малиновым вареньем и сметаной.

– А одно из главных достоинств чабреца – отгонять депрессию, – продолжил Артем. – Наверное, не зря древние греки называли этот чай «дыханием жизни».

– Никогда об этом не слышала, – призналась Карина, разливая чай. По уютной кухне тут же поплыл тонкий, ни с чем не сравнимый аромат. – И откуда ты все это знаешь? Прямо копилка знаний!

Павлов пожал плечами и потянулся за пирожным:

– В свободное время я всегда читаю. Скажем так – я не могу без книг. Информационный голод для меня хуже физического.

– В свободное время? – переспросила Карина. – Прости за некорректный вопрос – оно у тебя вообще есть? Ты когда вообще спать успеваешь?

– Успеваю, – улыбнулся Артем. – Ночью, как самый обыкновенный человек. Просто нужно грамотно расставить приоритеты. И поступательно добиваться своей цели. Шаг за шагом.

Сделав маленький глоток чая, адвокат внимательно посмотрел на женщину:

– Тебе следует поступать так же.

Карина развернула шоколадную конфету и надкусила ее.

– Мне нужно многое переосмыслить, – произнесла она после небольшой паузы. – Не поверишь, но во мне что-то перевернулось после той… ну, после той ночи. Я уже не та, что была еще пару дней назад.

– Несомненно. А еще я бы заметил, что выглядишь посвежевшей, – сказал Артем.

Карина тихо засмеялась.

– Спасибо за комплимент. Я выгляжу настолько хорошо, насколько хорошо может выглядеть привидение.

– Перестань. Лучше перейдем к нашим делам. Ты звонила насчет работы?

– Да, спасибо тебе огромное! – сказала Карина, и ее глаза засветились благодарностью. – Резюме отправила, завтра ждут в кадрах! Я волнуюсь, тебе даже не передать!