Тебя страшит любви признанье,

Письмо любви ты разорвешь,

Но стихотворное посланье

С улыбкой нежною прочтешь.

А вот и предугаданный им ответ: «Там был Пушкин (…) довольно скромен, и я даже с ним говорила и перестала бояться, чтоб не соврал чего в сантиментальном роде».

Безусловно, Олениной льстили пушкинские ухаживания, как внимание «самого интересного человека своего времени, отличавшегося на литературном поприще». Это ее слова. Всё ж ценила она его как великого поэта. Однако не оставляет ощущение, что эти мнения высказывает она вслед за завсегдатаями папенькиного салона и собственно своим отцом.

Про влюбленность Пушкина в Анну Алексеевну многое говорено, и в первую очередь, его собственными стихами. А вот каков был встречный план?

Красавица. Фрейлина. Амазонка. — Любила верховую езду и стреляла из лука.

Ей сделали посвящения кроме Пушкина также Иван Иванович Козлов, Николай Иванович Гнедич, Михаил Юрьевич Лермонтов. Очень любил ее дедушка Крылов.

Вообще девицы того времени были капризны, взбалмошны и сумасбродны. Оленина — также. Но не обладала именно она, как кажется, отвагой свободы, самостоятельностью взглядов и твердостью. Как ее ближайшая подруга, первая невеста Петербурга, графиня Ольга Павловна Строганова, которая убежала из дома и против воли матери обвенчалась в сельской церкви с офицером Кавалергардского полка графом Павлом Карловичем Ферзеном. Эта шумная история, в которую вмешался даже император Николай I, имела большую огласку и, говорят, легла в основу «Метели» Ивана Петровича Белкина. Ольга проявила недюжинную волю, вызывающе вела себя во время следствия, не побоялась гнева императора и поехала за мужем, высланным из Петербурга в армию. Все это Анна Алексеевна последовательно осуждает в своем Дневнике.

Проглядывается в тех же зарисовках и неумеренное самолюбование.

Претенциозно представляет она себе своего жениха, тщательно перебирая претендентов. Среди прочих наблюдаются молодой дипломат Николай Дмитриевич Киселев (университетский приятель Николая Михайловича Языкова и знакомец Александра Сергеевича Грибоедова по Туркманчайским переговорам) и отставной офицер барон Александр Казимирович Мейендорф. Здесь есть и некий неведомый нам Александр Петрович Краевский и известный Пушкин. Последние двое признаны не самыми годными. При всем том: «Я уверена, что буду счастлива». Замуж Оленина вышла, однако, поздно, в 32 года за невыдающегося полковника лейб-гвардии Гусарского полка Федора Александровича Андро — внебрачного сына французского эмигранта, новороссийского бессарабского генерал-губернатора, графа Александра Федоровича Андро де Ланжерона.

Портрет Анны Алексеевны, выходящий из ее Дневника, выглядит как-то не объемно. Плоский портрет. И Пушкин, посомневавшись, в «Евгении Онегине» все же вывел всю ее светскую пошлость.

Annette Olenine тут была,

Уж так жеманна, так мала!..

Так бестолкова, так писклива,

Что вся была в отца и мать…

Тут Лиза Лосина была,

Уж так жеманна, так мала,

Так неопрятна, так писклива,

Что поневоле каждый гость

Предполагал в ней ум и злость.

Все эти колкости он оставил всё ж в черновике. Думается, из некоторого уважения к даме.

Не забыл Пушкин поместить Оленину и в свой донжуанский список. Анна Алексеевна стоит предпоследней в первой, главной части списка, сочиненного в альбом к Елизавете Николаевне Ушаковой, и намекающего на амурные истории поэта. После Олениной триумфально завершает пушкинский любовный ряд Наталья Николаевна Гончарова.

Нашлись у Пушкина и слова восхищения несостоявшейся невестой, в которых он предпочитает оленинские глаза даже глазам знаменитой Александры Осиповны Россет.

Она мила — скажу меж нами —

Придворных витязей гроза,

И можно с южными звездами

Сравнить, особенно стихами,

Ее черкесские глаза,

Она владеет ими смело,

Они горят огня живей;

Но, сам признайся, то ли дело

Глаза Олениной моей!

Какой задумчивый в них гений,

И сколько детской простоты,

И сколько томных выражений,

И сколько неги и мечты!..

Потупит их с улыбкой Леля —

В них скромных граций торжество;

Поднимет — ангел Рафаэля

Так созерцает божество.

Однако и за это свое откровение получает мгновенную выволочку. Анна Алексеевна впадает в истеричное возбуждение от того, что Пушкин посмел назвать ее своей. То есть «глаза Олениной моей!» Его же «Олениной моей» могло означать то, что он попросту рассекретил свое отношение к ней. И она всё ж, видно, была ханжа. Впрочем, вскоре Пушкину станет это всё одно.

А пока что обеих дамочек — Оленину и Россет Пушкин, шутя с любовью, поминает еще в одной стихотворной реплике, посвятив ее третьей, Анне Ивановне Вульф.

За Netty сердцем я летаю

В Твери, в Москве —

И R и О позабываю

Для N и W.

По всему сказанному Анна Алексеевна, безусловно, удивительным образом походила на мать. Да и что мы можем требовать от молоденькой девушки, балованной вниманием и существующей правилами света?

Девичьи ее записи приоткрывают тайну отношений с Пушкиным, которых, в общем-то, с ее стороны и не существовало. На поверку лишь только самодовольно-ревностные нотки, когда Оленина ставит под сомнение саму пушкинскую влюбленность в нее, переадресовывая его возвышенное внимание графине Аграфене Федоровне Закревской. «Он влюблен в Закревскую и все об ней толкует, чтоб заставить меня ревновать, но при том тихим голосом прибавляет мне нежности». Может, и так. Поэт вообще был влюбчив, и это его правило — не совершеннейшая новость.

Сам Пушкин, как кажется, был бы сильно разочарован, если б заглянул в оленинский Дневник. И даже неприятно удивлен. Пожалуй, бежал бы без оглядки, как ошпаренный. Но он не имел привычки читать чужие секреты. Мы же не так щепетильны в этом деле.

«Бог, даровав ему Гений единственный, не наградил его привлекательною наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевала тот ум, которой виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его, да и прибавьте к тому ужасные бокембарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие — вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал Русскому Поэту 19 столетия». Таков зарисованный ею его портрет. Но этого кажется мало.