были не дураки, стало ясно, что Гитлер ведет Германию к большой войне. Им не хотелось, чтобы их дети стали пушечным мясом в игре фюрера. Они продали дом, купили парусный корабль, посадили на него детей, благословили их и простились. На этом корабле Гансу с братьями удалось доплыть до затерянных в океане Черепашьих островов, о которых они слыхали в Гамбурге от старого матроса. В детстве они любили играть в робинзонов, и вот теперь довелось сыграть по-настоящему. Трудностей они не боялись, скуки не знали.

Ганс хорошо рисовал, играл на аккордеоне, на мандолине и на гитаре, был ловок к любой работе. Эмма тоже играла на аккордеоне и тоже любила рисовать; они подружились, двое беженцев из двух не в меру воинственных империй. Спустя несколько месяцев Ганс, волнуясь, сделал ей предложение. Их дочь Джоанна родилась уже на Черепашьих островах, где Эмма с Гансом прожили четыре счастливых года. Но роковые обстоятельства грянувшей где-то там, за тысячи километров от них, войны разлучили их, а потом у Ганса открылся туберкулезный процесс и он умер в госпитале в Киото.

Джоанна выросла, окончила университет в Англии и стала филологом. Она и написала книгу об отце, о котором в детстве почти ничего не знала. Для этого ей пришлось дважды совершить путешествие на Галапагосы, познакомиться со своими дядьями, все еще живущими там, на острове. А потом Джоанна вышла замуж и теперь жила в Бэрваше, потому что ее муж был назначен директором Музея Киплинга. Эмма, переселившаяся к дочери, соответственно, стала тещей директора. По-английски это звучит элегантнее: «мать в законе», mother-in-law.

Такова последняя глава Эмминой судьбы, таков оказался мирный закат бурной и драматической жизни девочки, родившейся в XX веке в России.

Ракушка четырнадцатая От Чичестера до Хэмпстеда

(Джон Китс)

Деревушка Уинчелси, где в последние годы жил Спайк Миллиган и где его могила горько упрекает мир (по-ирландски!) в равнодушии и нечуткости, расположена на южном побережье Англии, примерно на одной долготе с Лондоном. Здесь когда-то был важный морской порт, но прибой и наводнения постепенно разрушили его, и деревушка переехала дальше от берега, полностью потеряв былое значение. То же самое пережил и соседний Рай, тоже когда-то важный порт.

В восьми милях к западу от Уинчелси — популярный курорт Гастингс, известный всякому школьнику по «битве при Гастингсе». Но если точнее, она произошла не здесь, а несколько севернее, по дороге в Лондон.

И высадился Вильгельм Завоеватель тоже не здесь, а в Певенси, еще миль на восемь западнее. Певенси, Гастингс и Уинчелси — были главными портами торговли с Нормандией, и отсюда началось завоевание Англии норманнами в XI веке.

Певенси для меня — громкое имя и долгое эхо. Еще римляне построили здесь крепкий каменный форт; тогда он назывался Андерида. Спустя тысячу лет Вильгельм соорудил на его месте мощную крепость по всем правилам военного искусства. В этой крепости происходят важнейшие события книги Киплинга «Пак с Волшебных холмов», здесь было орлиное гнездо мудрого наместника Певенси рыцаря Ричарда де Акилы, сюда возвратились из своего африканского плавания Ричард и Хью, здесь было спрятано добытое ими золото, которое еще сыграет свою выдающуюся роль в истории Англии. Нужда в золоте заставит короля Джона подписать «Великую Хартию Вольностей», возвестившую зарю будущего английского права и парламентаризма.

Двигаясь дальше вдоль побережья, мы попадаем в большой город этой части страны Брайтон. Я бывал в нем дважды, но ничего не помню, кроме их главной туристской достопримечательности — дворца в мавританском стиле, построенном в конце восемнадцатого века принцем Уэльским, будущим королем Георгом IV. Это сооружение с тюрбанами-луковицами и башенками-минаретами напомнило мне почему-то русские открытки, которые слали с фронтов Первой мировой: огонь небесный поражает минареты, осквернившие православную Святую Софию, они трескаются и низвергаются на землю.

Еще дальше на запад от Брайтона лежит Чичестер — город, как показывает его название, основанный римлянами (Честер, Глостер, Манчестер — все от латинского castrum). Впрочем, на это указывает не только название. Город и по сей день сохраняет план римского лагеря эпохи Цезаря и Августа. Улицы, ориентированные по сторонам света, пересекаются под прямым углом; центр лагеря стал главной рыночной площадью, и здесь в XV веке было сооружено подобие сквозного павильона или беседки с часами и крестом наверху. Очень удобно укрываться от внезапного дождя и знакомиться с промокшими девушками.

Чичестер — город университетский и притом центр обширной церковной епархии. Его древний собор был одной из целей моего паломничества. В нем находится средневековый надгробный памятник, описанный в стихотворении Филипа Ларкина «Могила графов Арунделов в Чичестерском соборе». Мне давно хотелось посмотреть на него собственными глазами. В результате произошло вот что: стихотворение Ларкина совершенно стерлось у меня из памяти, а вместо него стало рождаться свое…

Могила графов Арунделов в Чичестерском соборе

Вот они лежат — и в смерти рядом.

В белом платье каменном — графиня,

Граф — в таких же каменных доспехах.

У нее в ногах собачка — верность,

У него свирепый лев — отвага.

Вместе, на солидном постаменте

Лежа, смотрят в потолок собора,

Смотрят в потолок и не мигают.

Говорят, обычное надгробье,

Если б не одна деталь — с десницы

Рукавица каменная снята,

Он десницу протянул супруге,

И она ладонь свою покорно

В руку мужа сильного вложила, —

Как, наверно, было при венчанье,

Словно говоря — пойду с тобою,

Я пойду с тобою, муж мой…

………………………………………………

Но могила в соборе — это не все, что меня интересовало в Чичестере. Второй целью моего литературного (а какого еще?) паломничества было найти дом, в котором Джон Китс писал один из своих главных шедевров, поэму «Канун Святой Агнессы». Комментаторы обозначают время создания: между 18 января и 2 февраля 1819 года. Написал за две недели! Что там такое витает в воздухе — в этом Чичестере?

Спросив наудачу нескольких прохожих с вдумчивыми лицами, которые тем не менее помочь мне ничем не могли, я понял, что надо искать букинистическую лавочку. Не просто книжный магазин (там те же продавцы, что и в соседнем галантерейном), а именно букинистический, который обычно держат старые книжные фанатики — вымирающий, но