Какая трагедия. — Но не стесняйся присылать мне любые тестовые буханки. Буду рада предоставить дополнительную обратную связь.

Он смотрел на меня еще мгновение, прежде чем отвести взгляд и прочистить горло.

— Да. Конечно.

— Что тебе нравится в работе учителя? — спросила Дженни.

— Много чего, — ответила я. — Мне нравится каждый год знакомиться с новыми ребятами и создавать маленький мирок в нашем классе. Нравится, что мы изучаем книги, проводим эксперименты и учимся относиться друг к другу с добротой и достоинством. И очень нравится, что я могу подбирать свои серьги к тем вещам, о которых мы узнаем. У меня так много сережек с яблоками и тыквами.

— Разве ты не собиралась заняться связями с общественностью или чем-то в этом роде? — спросил Ной.

Когда я взглянула на него через стол, то прочитала удивление на его лице. Мужчина не хотел спрашивать, это вырвалось спонтанно, насколько я могла судить.

— Да, но это быстро закончилось. Я перешла на психологию еще до окончания первого курса, а затем переключилась на развитие ребенка. — Поскольку мы закончили есть, я потянулась к его тарелке, ставя ее поверх своей. — На самом деле у меня не было конкретного плана…

— А разве когда-нибудь был?

Я забрала тарелку Дженни и добавила ее к своей стопке.

— Ну, иногда, — ответила я со смехом. — Преподавание не было в поле моего зрения до последнего года, когда я проходила стажировку в начальной школе.

— Ты училась в Бостонском колледже?

Я кивнула, собирая посуду и счищая остатки в одну из тарелок.

— Да и осталась еще на год, чтобы заработать сертификат преподавателя.

— Ты не обязана этого делать, — сказал Ной, потянувшись за посудой.

— Может быть, и нет, но я все равно это сделаю. — Я перевела взгляд на Дженни. — Как думаешь, сможешь отнести столовые приборы в посудомоечную машину для меня?

Она вскочила со своего места.

— Да, капитан.

— И после этого ты осталась в Бостоне? — спросил он.

Посмотрите-ка на этого болтливого парня.

Я подавила усмешку.

— Первые несколько лет я металась между районами, но потом нашла независимую школу, где действительно сошлась с руководством и коллективом, и с тех пор я там.

Ной оттолкнулся от стола и обошел остров. Вернулся с бумажным пакетом и собрал в него оставшийся хлеб.

— Возьми это с собой, — сказал он. Прежде чем я успела ответить, он собрал последние несколько тарелок и поставил их в раковину. Обращаясь к Дженни, спросил: — Хочешь покормить собак? Бьюсь об заклад, они были бы рады тебя видеть.

— Конечно, хочу, — воскликнула она, засовывая оставшиеся столовые приборы в посудомоечную машину.

— Ты можешь проводить Шей, а потом спуститься туда. Хорошо?

Это был один из способов сказать мне, что я злоупотребила гостеприимством. Хорошо, что меня уже так жестко отшили, что я была почти мертва внутри и не могла обидеться на настроение этого человека.

Но мне нужно было поговорить с Ноем о некоторых наиболее тревожных комментариях Дженни.

— На самом деле, — начала я, указывая на него, — мне нужно поговорить с тобой. Может быть, пока Дженни заботится о собаках?

Ной уставился на меня, делая вдох, а затем медленно выдыхая. Это было так, как если бы я спросила его, следует ли мне отпилить ему руку ножом для масла или ржавой чайной ложкой.

Он схватил бумажный пакет и сунул его мне.

— Да. Конечно. Без проблем. Пошли.

Глава 6

Ной

Учащиеся смогут научиться устанавливать, а затем разрушать границы.

Ну, вот. Мы снова делали это. Еще один разговор без буфера моей племянницы, и я, скорее всего, все испорчу. Снова.

Дженни побежала вниз по склону к собачьему загону, выкрикивая на каждом шагу:

— Собачки! Я иду к вам!

Шей наблюдала за происходящим с края гравийной дорожки, прикрывая глаза рукой от последних лучей заходящего солнца.

Чрезвычайно раздражающим фактом было то, что Шей была великолепна. Просто сногсшибательно великолепна. Чем больше я пытался игнорировать это, тем больше осознавал этот факт. Это осознание терзало меня день и ночь, сопровождаемое затаенным шепотом о том, что я мог бы жениться на ней.

Я подошел к Шей, не отрывая взгляда от Дженни. Низко натянув бейсболку, засунул руки в карманы.

— Ты думала о нашем партнерстве?

Шей повернулась ко мне лицом.

— О нашем чем?

— Партнерстве, которое я предложил на прошлой неделе. Ради твоего наследства.

— Ах. Это. — Она отвернулась, чтобы посмотреть на Дженни и собак. — Честно говоря, я не…

— Мне нужно прояснить несколько вещей, — прервал я. — Мы, конечно, составим брачный контракт. Ты сохранишь свою собственность, мы разделим право собственности на пространство для проведения мероприятий, а я сохраню свою собственность. Это будет чистое соглашение.

Она перевесила сумку, набитую книгами, на другое плечо, сказав:

— Мне понадобится немного больше времени, чтобы обдумать все это. Гораздо больше времени. Для меня дело не только в земле.

— Для меня тоже дело не только в земле, — сказал я. — У меня есть ребенок, и я должен был прямо заявить о ее участии в этом с самого начала. Я не позволю ничему причинить ей боль. Ни единой гребаной вещи. Дженни не может оказаться в центре событий, если мы это сделаем.

— Я бы тоже этого не хотела, — резко ответила она.

— Если мы это сделаем — а я думаю, ты должна знать, что это один из твоих лучших вариантов, если ты решительно настроена против обращения в суд с наследством, — то мы должны сделать это безопасным и стабильным для Дженни. Это означает держать все это в секрете в течение года, жить раздельно и тихо расторгнуть брак, как только имущество будет оформлено. Она ничего не должна знать, ни единого слова. Я готов вести переговоры о чем угодно, кроме Дженни. — Я бросил на Шей быстрый взгляд, но это было ошибкой. Было почти невозможно установить границы, когда инстинкт подсказывал мне дать этой женщине все в мире, чего она хотела. — Имей это в виду, пока будешь обдумывать этот вопрос.

— Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы причинить ей боль, — сказала Шей.

— Не намеренно, нет. Проблема в том, что Джен уже обожает тебя, и ее сердце будет разбито, когда ты уйдешь.

Шей поставила свою сумку на землю и повернулась ко мне лицом.

— Ты говоришь это так, будто я просто выброшу ее из своей жизни, не задумываясь.

«Это именно то, что ты сделала со мной».

— Нет, — ответил я. — Ты… ты хорошо ладишь с детьми. Очевидно. Ты знаешь, что делать с детьми, и знаешь, как с ними