Гуров пожал плечами, но не слишком удивился. В их работе бывало всякое. Если Крячко и в самом деле был занят беседой с важным свидетелем, то этот процесс, конечно же, не стоило прерывать.

Так что Гуров не стал вызывать такси. Он рассудил, что Крячко может сообщить нечто настолько важное, что ему придется менять свои планы и ехать к нему. Поэтому сыщик не стал никуда звонить. Он просто прохаживался неподалеку от дома, в котором жила Ольга Мерцлина.

Так в ожидании прошло минут пятнадцать.

Потом Крячко наконец-то позвонил и сказал:

– Я тут беседовал с очередным картежником.

– С Ибрагимовым или Штейнером? – полюбопытствовал Гуров.

– Какие же старые имена ты называешь! – заявил Крячко. – С ними я еще утром поговорил. Сейчас у меня состоялся разговор с неким Родионом Кусакиным, который встречался с Кешей Прокофьевым за карточным столом аж целых четыре раза. Для меня на сегодняшний день это была беседа номер двенадцать.

– Ого! – уважительно откликнулся Гуров. – Я не могу похвастаться такими успехами. Как я понимаю, господин Кусакин сообщил тебе нечто важное?

– Ты совершенно прав, друг, – отозвался Крячко. – Кусакин стал вторым моим собеседником, который сообщил о неизвестном молодом человеке, который крутился возле их компании.

– Так-так! – произнес Гуров.

Он сразу оценил важность новости, которую сообщил ему Стас. Значит, и тут был какой-то молодой человек!

– А что значит неизвестный? – осведомился Лев Иванович. – Этот Кусакин его не знал?

– Его никто не знал из их компании! – отвечал Крячко. – Хозяин квартиры думал, что его привел кто-то из гостей, а те сочли, что это друг хозяина. Но недоразумение выяснилось, и молодого нахала выпроводили. Картежники решили, что это к ним наведался сотрудник управления, и в этот вечер играть не стали, разошлись. Они снова собрались через неделю, но молодого человека уже никто не видел.

– А как твой свидетель описал этого нахала? – спросил Гуров. – Он, случайно, не блондин?

– Точно, блондин, – ответил Крячко, удивленный осведомленностью друга. – А ты откуда знаешь?

– Потому что мне описали, кажется, именно этого человека, который следил за Еленой Прокофьевой, – ответил сыщик. – Слушай, а ты можешь попросить Кусакина составить фоторобот этого нахала?

– Неужели я сам не догадался бы о таком элементарном действии? – заявил Крячко. – Откуда я тебе, как ты думаешь, звоню? Из коридора управления. Рядом, в кабинете оператора-криминалиста, сидит Родя Кусакин и составляет фоторобот.

– И очень хорошо делает, – сказал Гуров. – Тогда я не буду спешить. Я дождусь, пока из детского сада вернется одна замечательная женщина-художник, потом попробую ее уговорить отправиться к тебе. Мы приедем все вместе. Только учти, Стас, что тебе придется развлекать трехлетнего малыша. Ты как, с такой задачей справишься?

Полковник Крячко после этих слов своего товарища некоторое время молчал, потом осторожно спросил:

– Скажи, Лев, ты как себя чувствуешь? Только честно.

– Чувствую я себя вполне удовлетворительно, чего и тебе желаю, – ответил на это Гуров. – Впрочем, ты скоро сам все поймешь. Подожди меня полчаса, и тебе все станет ясно.

Глава 13

Труднее всего оказалось убедить Олю Мерцлину в том, что полковник Крячко, совершенно незнакомый ей, сможет развлечь ее сына Алешу, пока она займется улучшением фоторобота неизвестного блондина. Все остальное никаких трудностей не вызвало.

Гуров вызвал такси, и они втроем доехали до управления. Там их встретил изрядно растерянный Стас Крячко. Гуров объяснил ему боевую задачу, подсказал некоторые элементарные способы ее решения. После этого он проводил Олю в комнату криминалистов, где она села перед монитором и принялась доделывать и улучшать довольно грубый фоторобот, составленный по описанию картежника Кусакина. Гуров ей в этом помогал. Ну а Крячко развлекал ребенка, как уж мог.

Когда спустя час Гуров и Оля вернулись в кабинет майора Проценко, где оставили Стаса и малыша, они обнаружили, что все столы завалены рисунками экзотических растений и фантастических животных. Это было творчество Алеши. Крячко на свободном куске бумаги под его чутким руководством пытался изобразить крылатого жирафа. В общем, при расставании Стас особенно не горевал и не просил мальчика побыть еще.

Когда сыщики остались вдвоем, Крячко с упреком взглянул на друга и спросил:

– Полученный результат стоил моих невероятных мучений? Вы хоть что-нибудь наработали?

Вместо ответа Гуров молча протянул другу портрет, созданный при участии Оли. Крячко взглянул на картинку, и его лицо тут же изменило выражение. Оно стало серьезным, на нем проступило удивление.

– Надо же! – произнес он. – Вот это другое дело. Имея такой портрет, можно вести поиски.

– И не только вести поиски. Можно и найти этого блондина, – дополнил его мысль Гуров. – Просто первоклассный портрет! Нам с тобой в этом расследовании вообще везет со свидетелями. Один – актер, другая – художник. У них профессионально развита память, портреты подозреваемых получаются такие, словно их в СИЗО фотографировали.

– Ну, до СИЗО дело еще надо довести, – заметил Крячко. – Но в целом я считаю, что мы с тобой сегодня очень даже неплохо поработали. Теперь можно направиться в нашу гостиницу и приступить к ужину.

– Как в гостиницу? – с удивлением спросил Гуров. – А не рано?

– Скажешь тоже! – возразил Крячко. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Половина одиннадцатого! Я вообще удивляюсь, как этот милый ребенок тут не заснул.

Гуров взглянул на часы и покачал головой.

– Да, и правда половина одиннадцатого. Я даже не заметил, как время прошло. А тому, что ребенок не заснул, удивляться не стоит. В этой семье, видимо, принят свой график, не тот, который рекомендуют педагоги. Оля и ее муж, как мне кажется, привыкли ложиться поздно и приучили к тому же своего сына. Ладно, пошли в гостиницу.

– Только надо будет по дороге заглянуть в какой-нибудь супермаркет, – сказал Крячко. – А то придем на ночлег с пустыми руками и голодными глазами.

– Да, надо будет что-то купить из еды, – согласился Гуров с заявлением друга. – За ужином обсудим ситуацию. Накопилось много новой информации, ее требуется обдумать.

Сыщики зашли в один магазин, потом в другой, в результате прибыли в гостиницу, нагруженные пакетами с едой.

Спустя некоторое время на столе в комнате Гурова красовался вскипевший чайник, перед каждым из друзей стояли стакан с чаем и тарелка с бутербродами, приготовленными общими усилиями. Сыщики приступили к еде, и некоторое время в номере царило молчание.

Но вот эти кулинарные шедевры были съедены, оба оперативника налили себе по второму стакану чая, и Гуров сказал:

– Ну и что ты думаешь насчет этого второго фигуранта? По-твоему, он имеет какое-то отношение к рецидивисту, портрет которого мы получили первым?

Как видно, Крячко сам думал над тем же вопросом, потому что ответил сразу, без промедления:

– Мне кажется, да, имеет. Смотри, оба наши фигуранта, как рецидивист, так и блондин, появились возле Елены Прокофьевой в одно и то же время. Они были замечены актерами и друзьями Елены. Рецидивист проявил интерес к театральной уборной актрисы и к даче Прокофьевых, а блондин пытался втереться в компанию картежников. Складывается впечатление, что эти типы являются сообщниками.

– Ну-ка, ну-ка, интересно, – сказал Гуров. – Я вижу, ты уже составил себе картину этого преступления. Давай не тяни, изложи эту картину.

– Сейчас нарисую ее тебе в лучшем виде, – пообещал Крячко. – А ты что лимон себе не положил? Забыл? Давай-ка я за тобой поухаживаю. Я же знаю, зачем ты