– В этот же день он сделал мне предложение! – на глазах у Светика появились слезы возмущения и обиды. – И спустя два дня мы поженились.

– Значит, в сроки он уложился. Интересно, что он ответил ей? – пробормотала я, открывая ответное сообщение.

«Поздравьте нас со Светочкой. Думаю, теперь все наши разногласия позади. Но если Вы будете не сдержанны в выражениях, я тоже могу развеять некоторые иллюзии своей обожаемой супруги по поводу ее родителей. Давайте лучше дружить. Не волнуйтесь, это ненадолго. Ваш любящий зять».

Любовь зятя Татьяна Викторовна не оценила. Ее ответ звучал следующим образом:

«Будь ты проклят, негодяй. Если мой муж умрет по твоей вине, поверь, я отвечу так, что тебе мало не покажется».

– Ты думаешь, это моя мама его…? – испуганно спросила Светка.

– Твой отец не умер, – резонно возразила я. – Но следователю это показывать нельзя. Интересно, как твоя мама собиралась ответить? И почему твой отец так испугался, что после беседы с Максом у него случился удар? Давай еще посмотрим.

Мы начали открывать все сообщения подряд, но ничего интересного не находили. И только почти отчаявшись, вдруг нашли ответ какого-то Н. «Завтра». Дата накануне гибели Макса.

– Неужели она наняла убийцу? – задыхаясь, спросила Светик. Я думаю, она уже жалела, что позволила мне копаться в переписке ее матери.

– С убийцами не переписываются по e-mail. Успокойся, – попыталась я урезонить Светку. Но самой мне было не по себе. Что нам теперь делать?

Мы обреченно замолчали.

– Чего это вы сидите, как будто вас приговорили к смертной казни? – весело поинтересовался Костик, входя в комнату. По его лихорадочному румянцу и нетвердой походке можно было сделать вывод, что избавлялся он от стресса основательно.

Я быстро закрыла сообщение и вынула флэшку.

– Наверное, потому, что нам придется сегодня делать твою работу.

– Брось. Я в порядке. Чуть-чуть расслабился и все, – заплетающимся языком объяснил Костик, сел на свое место, включил компьютер, положил на руки голову и… заснул.

– Что с ним? Чего это он так набрался в рабочее время? – Светик вопросительно посмотрела на меня. И мне пришлось посвятить ее в последние события.

После прочитанных нами сообщений все, что произошло с Сонькой, моя подруга рассматривала только с одной точки зрения.

– Неужели моя мама замешана и в этом? – лицо у нее было белым, а глаза напоминали круглые пуговицы серо-голубого цвета.

– Твоя мама повезла Соньку в больницу. Спасать, – резонно заметила я.

– А вдруг, Сонька умрет по дороге? Что мне тогда думать?

– С ними врач. Это, во-первых. А во-вторых, давай лучше подумаем, кто мог бы это сделать, кроме твоей мамы.

У Татьяны Викторовны, конечно же, были все возможности затащить Соньку в щитовую и запереть ее там. У нее хранились запасные ключи от всех помещений здания. Но зачем ей было разбивать бюст римского мыслителя? И почему Сонька отключила рубильник именно в нашей линии? Случайно, или это сделал убийца, чтобы подставить нас со Светиком? И как убийца протащил Соньку через весь коридор и два лестничных пролета и не привлек внимания? И чья сережка, валялась под столом, рядом с осколками бюста? Все было сумбурно и нелогично, как в театре абсурда.

– Слушай, ты не являешься для нашего следователя главным подозреваемым. Пойди, потолкайся на месте преступления. Может, там уже знают, как Сонька попала в щитовую? Это ответит на многие вопросы. А если там уже существуют какие-то версии, почему была отключена именно наша электрическая линия, то мне бы хотелось их узнать.

В светлых глазах моей сотрудницы зажглась надежда, и она со скоростью, которую позволяло развить ее не очень спортивное тело, двинулась на поиски фактов и сплетен.

Мне же предстояло сделать над собой усилие и, все-таки, заняться нашим проектом за нас троих.

* * *

– Привет трудоголикам!

Я вздрогнула и подняла голову. В дверь моего офиса заглядывал Максим Завадский.

– Днем звонил Вам по мобильному. Вечером – домой, – ответил он на мой удивленный взгляд своей голливудской улыбкой. – Решил еще поискать на работе. И, о чудо, преуспел.

– И охранник Вас пропустил, – невольно ответила я улыбкой на улыбку.

– Конечно. Не только пропустил, но и попросил передать, что после восьми оставаться в помещениях офисного центра не разрешается.

– Уже больше восьми?

Действительно, часы показывали половину девятого. Нужно было закругляться.

– У Вас есть новости? – деловито поинтересовалась я, выключая компьютер.

– И какие!

– Рассказывайте!

– Нет-нет. Так не пойдет. Не хочу, чтобы у моей собеседницы посередине моего рассказа случился голодный обморок. Что обо мне ваш вахтер подумает? Я расскажу все за ужином в кафе. Не торопясь. В спокойной обстановке. Согласны?

Мне пришло в голову, что сегодня я должна была бы поужинать с Денисом по условию нашего пари. Но он исчез, не предупредив, и освободил меня, таким образом, от обещания. Кроме того, в моем несчастном желудке с утра плескались только несколько чашек кофе. И как только речь зашла о еде, он громко потребовал сатисфакции. Пришлось сдаваться.

– Согласна, только, чур, меня больше не спаивать! – сурово предупредила я.

– Клянусь! Пьем только чай.

Максим помог мне надеть пальто, и мы вышли в сырую холодную темноту. Я была благодарна моему провожатому. Вчерашняя шишка на голове еще побаливала, напоминая мне об опасностях, подстерегающих одинокую молодую девушку даже в ее собственном офисе. Тем более, что и дома меня никто не ждал. Из шпионских соображений Светик эту ночь решила провести у матери. Теперь мне ночью придется обдумывать слишком много отложенных на потом мыслей. И никто не сможет служить извинением, чтобы отложить их еще чуть-чуть. Я улыбнулась своей бесхарактерности.

– Ты очень красивая девушка, Лина, – без улыбки посмотрел на меня Макс. Мы стояли у входа в кафе, и он почему-то медлил открывать входную дверь.

– А когда ты вот так, задумчиво улыбаешься, мне просто непреодолимо хочется тебя поцеловать, – продолжил он. – А почему бы и нет?

Потом вдруг быстро нагнулся и едва прикоснулся губами к моим губам. Это нежное, едва ощутимое прикосновение почему-то произвело на меня довольно странное воздействие. Сердце у меня вдруг на секунду остановилось, потом подпрыгнуло и застучало так, будто я пробежала стометровку, а на глаза вдруг навернулись слезы. Мне вдруг стало себя жалко? Почему? Пока я пыталась привести себя в норму, изображая памятник идиотке, мой обидчик так же быстро поднял голову и открыл дверь в кафе, будто боясь, что я сейчас сбегу.

– Прошу, – и, как ни в чем не бывало, пропустил меня вперед.