Вдоль длинной улицы тянулись ларьки. Чтоприготовить на ужин? Внезапно глаз упал на курицу. Прекрасно, данную птицу дажея сумею отварить, будет сразу и суп, и второе. Наученная горьким опытом, я нестала хватать курочку французской фирмы «Ду» за пятьдесят рублей килограмм. Вконце ряда нашлась наша, отечественная, всего по тридцать. Правда, выглядел«цыпленок-бройлер» не слишком привлекательно – синенький, покрытый сморщеннойкожей… Голова с прикрытыми глазами болталась на тоненькой тряпочной шейке,желтые когти угрожающе топорщились в сторону покупателей… «Бройлера» явнонедокармливали при жизни, да и умер он скорее всего своей смертью, от старости.

– Чего сомневаешься? – спросилаторговка, толстенная баба в грязном, заляпанном кровью фартуке. – Бери,дешевле нигде не сыщешь!

Цена и впрямь казалась привлекательной, но сампродукт не вызывал никакого желания его съесть.

– Бери, бери, – от души предлагалабаба, – свежий, только что бегал, гляди, не замороженный, а охлажденный.

И она потыкала пальцем в беззащитную тушку.

– Может, лучше импортную купить?..

– Эти-то? – презрительно повелаплечом торговка. – Покупай, коли здоровья не жаль. Ихнюю птицу гормонамипичкают и антибиотиками колют, а наша вся натуральная.

Вздохнув, я выбрала труп курчонка. Баба права,у российских птицефабрик небось нет денег на дорогостоящие лекарства, и птичкапри жизни ела экологически чистый корм – зерно и червячков.

Засунув добычу в пакет, я попыталасьвспомнить, что плавало у Наташи в супе, кроме курицы. Вроде морковка, лук,картошка и вермишель, а на гарнир можно сварить рис.

Обвесившись пакетами, я добралась до дома,выгуляла отчаянно радующихся собак и приступила к готовке.

Сначала тщательно вымыла тушку. При ближайшемрассмотрении она оказалась еще более убогой, ребра прощупывались под кожей, аножки напоминали недозрелые сморщенные баклажаны. Так, ее положено класть вкипяток или холодную воду? Наконец кастрюля водрузилась на плиту, я приняласьчистить лук. Сколько овощей идет на суп? Надеюсь, пять луковиц, шесть морковоки восемь картошек хватит.

Огонь бойко подогревал воду, я включилателевизор и принялась напевать. Выходило, что в готовке нет ничего трудного,надо только начать. Изрезав помельче овощи, я перевела дух и решилавознаградить себя чашечкой кофе, но тут из кастрюли полезла желто-зеленая пена.Я попыталась выловить ее ложкой, но противная субстанция лезла и лезла. Водаотчаянно булькала, обжигая руки, мне стало жарко, а пена все никак незаканчивалась. В отчаянии я выключила горелку. Суп, вздрогнув в последний раз,успокоился, противная желто-зеленая масса исчезла. В недоумении я уставилась накастрюлю и вновь разожгла газ на полную мощь. Незамедлительно на поверхностипоявились противные пузыри… Поэкспериментировав минут пять, я поняла – огонь недолжен гореть в полную силу. Крайне гордая собой, я набила кастрюлю под завязкуовощами и задумалась о гарнире. Килограммовый пакет риса показался оченьмаленьким, хватит ли его на ужин? Наверное, следовало купить два… Вытряхнувбелые зернышки в ковшик, я налила воды и закрыла емкость крышкой.

Никогда в жизни я еще не была так довольнасобой. Чашечка растворимого кофе показалась восхитительной на вкус. Что ж, деньудался. Всего несколько часов отделяют меня от разгадки тайны документов. Ясноедело, они либо у Нины, либо у Яны. Завтра поеду сначала к парикмахерше… Тут отплиты послышалось шипение. Я оглянулась да так и подскочила на месте. Над рисомугрожающе покачивалась крышка, а из самой емкости вываливались белые крупинки.В изумлении смотрела я на рис. Ну скажите, каким таинственным образом онухитрился так увеличиться в объеме? Ковшик был явно мал.

Я переложила зерна в другую кастрюлю и долилаводы, но через десять минут риса стало еще больше, и операцию пришлосьповторить. Словом, через полчаса у меня получился огромный жбан отвратительнойклейкой массы.

Я зачерпнула «гарнир» чайной ложкой ипопробовала. Так, забыла посолить, но это ерунда, приправу можно добавить прямосейчас, но почему у Наташи все рисинки лежали автономно друг от друга, а у меняпредставляли единый монолит? Нет, все-таки дешевые продукты и послеприготовления гадки. Вот купила крупу по двадцать пять рублей за кило, ипожалуйста, есть невозможно.

Вздохнув, я уставилась на казан, набитыйрисом. Может, надо сунуть в эту кашу масло?

Но тут в кухню влетел Кирюшка и оповестил:

– Ой, как есть хочется!

– Что-то ты рановато, – сказала я,поглядывая на часы.

– Тренер заболел, – сообщилКирюшка. – А чем так странно пахнет?

– Куриным супом, – гордо оповестилая и сняла крышку.

Взору предстало нечто невообразимое, большевсего напоминающее жидкое овощное пюре с торчащими жилистыми ножками. Язачерпнула жижу половником и шмякнула в глубокую тарелку. Овощи окончательноразварились, и понять, где морковка, где лук, а где картошка, оказалосьневозможно. Кирюша аккуратно зацепил «рагу» и, пробормотав: «Густой какойсупчик», – сунул ложку в рот.

В ту же секунду он подскочил, бросился к мойкеи, выплевывая еду, закричал:

– Ну и гадость, ты сама пробовала?

Я аккуратно взяла губами «бульон». Моментальноязык ощутил горечь, словно в воду добавили хинин.

– Что там лежит? – вопрошал Кирка.

Я тщательно прополоскала рот и ответила:

– Ничего особенного, курица и овощи.

– Ну и ну! – изумился Кирюшка. –У мамы в супе вода бывает, и все отдельно плавает, а у тебя просто кошмар!Может, вместо соли чего сунула?

Я попробовала на язык содержимое солонки. Нет,тут все в порядке. Следующая неудача поджидала с курицей. Она совершенно нехотела резаться даже огромным тесаком, а когда мы с Кирюшкой, приложив всесилы, кое-как отодрали грудку, выяснилась следующая деталь. Благородное куриноемясо оказалось не белым, а желтым, и на вкус больше всего напоминало резиновуюкалошу, обмазанную горчицей.

– Это не съедят даже собаки, –печально резюмировал мальчишка.

Так и вышло. Муля и Ада отвернули морды сразу.Рейчел сначала все-таки взяла курятину в пасть, но тут же выплюнула.

– Жуткая у тебя дрянь получилась, –подвел итог Кирюшка, – даже стаффордширица не жрет, а она из помойкивытащит и не поморщится.

Рис мальчик не стал пробовать, просто ушел вкомнату, откуда донеслось бодрое пение. Я села у кухонного стола и врастерянности уставилась на кастрюли. И отчего вышла такая жуткая ситуация?

Минут через девять Кирка вошел в кухню и сунулмне потрепанный томик: