меня, — А ты думала я совсем избалованный мажор, что не знаю, как включить духовку?

— Думала, — призналась я честно и вернулась к своему салату, чтобы перемешать.

— Раньше у нас работала домработница, в родительском доме. Сейчас она уже очень старенькая и на пенсии. Это она научила меня простому рецепту приготовления. «Все в жизни бывает Максимушка, но накормить себя ты должен уметь», — говорила она. Вот и научила меня как с минимальными затратами и знаниями приготовить хоть что-то.

— Занятно, — согласилась я.

Мы подхватили тарелки, Максим еще добавил фужеры и прошли в столовую, где уже был зажжен камин и на столе стояли зажженные свечи.

— Красное или белое? — спросил Максим, возвращаясь на кухню.

— Прости, что?

— Вино какое будешь?

— Мне нельзя.

— А, да, точно. Я, пожалуй, выпью, — и он вернулся с бутылкой красного вина, посмотрел на этикетку, — К мясу как раз.

Мы сели за стол, я старалась не смотреть на Максима. Мои нервы были на пределе. Я понимала, что все это делается для того, чтобы успокоить меня и затащить в постель. Но чем ближе становился этот момент, тем страшнее делалось мне. Максим был у меня единственным мужчиной, и наш секс прошел довольно неприятно для меня. Если не сказать, что меня к этому принудили, то я мало что вообще помню по ощущениям кроме боли.

Кусок не лез в горло и внезапно пропал аппетит. Я вяло ковырялась в салате, иногда поглядывая на Максима, который уплетал свое мясо.

— Ты почему не ешь? — отпивая из высокого бокала вино, наконец, спросил он, — Тебе ребенка кормить, а ты такая худая.

— Не могу, — честно призналась я.

— Почему?

— Максим, прошу тебя, давай поговорим как люди? Я не готова к близости с тобой, тем более после того, что между нами было. И вряд ли это пройдет со временем. Прошу, не принуждай меня снова к сексу с тобой.

Максим медленно откладывает приборы и смотрит на меня. Считывает мой румянец, страх.

— Я разговаривал с врачом, он посоветовал свозить дочку на море. Сейчас как раз уже нет жары, ей полезно будет подышать морским воздухом.

Максим словно не слышал меня, мне казалось, что он специально игнорирует мои слова. Но следующая его фраза показала, что это не так.

— Так вот, я завтра забираю Василису, и мы уезжаем. Кормить ее смесью не составит труда. Как ты думаешь, я возьму тебя с нами или ты останешься здесь одна? — взгляд Максима словно резал меня по живому. Такой жесткий, властный.

Я медленно встала со своего стула и вышла из-за стола. Не отрывая взгляда от его глаз, взялась за край футболки и потянула вверх, сняла, отшвырнула куда-то в сторону. Затем завела руки за спину и коснулась застежки бюстгальтера. Немного помедлила, но расстегнула и сняла, обнажая грудь.

Максим все это время следил за мной, чуть прищурив свой взгляд. Смотрел холодно, отстраненно.

— Если такое твое условие, чтобы я была рядом с дочерью, иди и возьми, что добиваешься таким способом, — дрожа всем телом, произнесла я, — Только не заставляй меня изображать, что мне это все будет приятно.

Максим встал и сделал шаг в мою сторону. Вскоре он стоял напротив меня, слишком близко так, что я чувствовала запах его парфюма.

— А я и не собираюсь заставлять. Ты сама все почувствуешь, — хрипло произнес он и наклонился, касаясь меня своими губами.

Наши губы соединились, и я подавила в себе желание укусить его. Прокусить губу до крови. Его руки легли на мою обнаженную грудь, сминая, трогая.

— Так-то лучше, — выдохнул Максим, подхватывая меня на руки, и понес в свою спальню.

Глава 19

Мягко опускаю Варю на кровать и подминаю под себя. Целую, чувствуя под собой деревянное тело. Нет, губы она открывает и даже впускает мой язык, но я словно с резиновой женщиной. Только сердце бешено бьется под моей ладонью, когда мягко сминаю грудь, намеренно задевая острый сосок. Опускаюсь ниже, веду по животику, касаясь пояса джинсов, и замираю. Не могу я так, словно с неживой. Я не привык, что женщина мне не отвечает. Брать то, что не хотят дать, никакого удовольствия и отклика во мне не вызывает.

Убираю руки и скатываюсь с Вари, ложусь рядом на бок, подпирая голову рукой. Варя немедленно прикрывает грудь ладошками, смотрит на меня испугано. Свет в комнате приглушен, лишь ночник горит на комоде.

— Почему... — сглатывает, хрипло спрашивает Варя, — Почему ты остановился?

— Потому что не могу так, — признаюсь ей честно, — Хотел убедиться, что не мог я тебя изнасиловать. Против воли я не способен взять женщину.

— Но как же тогда... — Варя хмурится, пытается что-то понять.

— Я на сто процентов уверен, что тогда в клубе мне что-то подсыпали в напиток, — твердо произношу я, — Потому что я, да, был пьян, но должен был помнить хоть что-то. А я не помню ничего. Это был не я. Какая-то моя темная сторона вылезла наружу. Не могу заставить тебя, силой переспать со мной.

— А я не могу ответить тебе ... Как нужно, — Варя заливается краской. Ее щеки пылают.

— Я тебе настолько противен? — усмехаюсь и сажусь на кровати, упираясь спиной в спинку.

— Нет, но я тебя боюсь, — признается Варя.

— Приплыли.

— Да нет, сейчас, когда ты вот так набросился на меня, прижал к кровати, я вдруг снова оказалась там, в клубе. Будто заново все пережила. Думаю, я тоже была под каким-то воздействием. Мое тело было словно сковано, лишено сил. Я даже руки поднимала с трудом, чтобы сопротивляться тебе.

— Все изначально было подстроено, и я даже знаю кем, — хочу встать, но Варя неожиданно хватает меня за руку.