Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что с вами случилось? — спросила я.
Бехире, всхлипывая, бросилась мне на шею.
— Сестра… сестра! — только и смогла вымолвить она, давясь слезами.
Хомонголос спокойно пояснил:
— Ничего страшного, госпожа. Дворовая собака бросилась наперерез барышне. Юбку порвала…
Хомонголос указал рукой на юбку, которую я сама распарывала всего час назад ради осуществления нашего плана. Бехире, прижавшись головой к моему плечу, тихонько пожала мне руку. Делая вид, что продолжает всхлипывать, она, быть может, в душе с трудом удерживалась от смеха.
Спортсмен продолжал:
— Умный ребенок! Она тотчас вскарабкалась на оливковое дерево. Я ее застал там всю в слезах. Слава Аллаху, что я оказался рядом!
Я в порыве чувств схватилась за руки Хомонголоса и воскликнула:
— Вы спасли жизнь бедняжке! Не знаю, как и благодарить вас!
У Хомонголоса руки оказались тонкими и красивыми. Казалось, что только руки у него и остались похожими на человеческие. Странно, каким образом столь долгие занятия спортом не изменили их изящную форму.
Передав мне Бехире, он собирался удалиться.
— Нет-нет, — сказала я. — Разве вы не хотите принять благодарность от семьи, чьего ребенка вы только что спасли?
Хомонголос слегка пожал плечами.
— Вы шутите, госпожа Сара… Вы же знаете, мне не по душе подобные церемонии. То, что я прогнал собаку и снял девочку, еще не значит, что я должен теперь принимать почести, как командир победившего отряда… Не смешите меня! Позвольте, прошу вас. Я должен вернуться в лагерь.
Не ожидая ответа, он вскочил на мотоцикл и растворился в темноте.
Бехире, неожиданно оживившись, сказала:
— Ах, сестричка… Похоже, наша игра провалилась!
Улыбаясь, я ответила:
— Неважно… Я нарочно его отпустила… Так даже лучше.
— Как это лучше?
— Скоро поймешь… Ты хорошо сыграла свою роль. Думаю, у тебя большое будущее… Расскажи, как тебе все удалось?
Девочка, отряхиваясь и приводя себя в порядок, начала рассказ:
— Все просто. Заслышав шум мотоцикла, я начала валяться в пыли. Перед этим я наполнила карманы камнями. Потом взобралась на дерево. Там бегала собака дедушки Хасана. Я стала кидать в нее камни, а сама закричала. Как раз в это время Хомонголос и подъехал к дереву. Я, плача, позвала его.
В конце дороги показались две темные фигуры. Это были Весиме и Ремзи. Они не нашли дитя и в тревоге возвращались назад.
Я потихоньку сказала Бехире:
— Веди себя так же, как и раньше. Реви…
Заметив Бехире, они вздохнули с облегчением. Весиме, обняв сестренку, зарыдала. Мы рассказали им обо всем, что произошло.
Господин Ремзи констатировал:
— Видишь, Весиме, я был прав, говоря, что не нужно поднимать тревогу?
Но моя двоюродная сестра, бедняжка, все еще лила слезы, сжимая в своих объятиях Бехире.
Господин Ремзи повернулся ко мне:
— Вы знаете, госпожа Сара? Сегодня вечером между мной и Весиме произошла размолвка. Она хотела поднять всю семью на ноги. Я же ее уговаривал не тревожить мать и отца. Но она меня не слушала, все твердила, что, если бы Бехире была моей родной сестрой, я бы говорил по-другому.
Весиме нервно прервала его:
— Да, это так, но если я повторю сейчас то, что ты мне говорил? Что будет?
— Между женихом и невестой, которым всего-то ничего осталось до свадьбы, такие раздоры ни к чему, — пыталась я примирить их. А затем продолжила: — Мы должны отблагодарить Хомонголоса. Он из скромности не захотел зайти к нам… Нам нужно навестить его в лагере.
— Это правильно. Завтра, после полудня… — поддержала Весиме меня.
— Нет, нет… Если мы отправимся сегодня вечером, это будет еще учтивее. К тому же светит луна. Мы поедем в большой повозке, не так ли, господин Ремзи? — возразила я.
Зять моего дяди, конечно же, согласился со мной. Пытаясь скрыть радость, он заговорил:
— Да-да, нельзя оставлять это на завтра. Но если ты слишком устала, Весиме, ты можешь остаться дома.
— Нет… Весиме лично должна поблагодарить Хомонголоса за спасение Бехире. И мы возьмем с собой еще госпожу Исмет и Хандан, — снова возразила я.
Вернувшись домой, мы рассказали обо всем дяде и тете. Поскольку было уже поздно, мы решили быстро поужинать прямо в саду и отправиться в путь.
На ходу мы сорвали в саду несколько цветков, соорудив таким образом небольшой букет.
Когда мы выезжали из поместья, взошла луна. Воздух был наполнен ароматом осени и приятной прохладой. После получаса езды мы остановились у подножия небольшого холма. Дальше нужно было пробираться пешком по извилистой тропинке, ведущей к лагерю.
Мы еще не прошли и половину пути, как были замечены нашими друзьями-спортсменами. Они бросились к нам навстречу вниз по склону с радостными криками. Они скандировали в нашу честь, будто на трибуне стадиона: «Ша, ша, ша!» Если бы они знали о нашем приходе заранее, то наверняка украсили бы обе стороны дороги разноцветными фонарями и устроили бы настоящее торжество.
Когда госпожа Исмет, поднимаясь по склону холма, вдруг почувствовала, что у нее слабеют ноги, они подхватили ее, образовав паланкин из своих сплетенных рук, и понесли бедную женщину под радостные возгласы прямо к лагерю, будто жену эмира.
Этот неожиданный визит крайне обрадовал всех спортсменов, кроме Хомонголоса. Можно сказать, что последний даже огорчился. Чувствовалось, что он нервничает, принимая от нас цветы.
— Благодарю вас, но все это похоже на шутку, — повторял он.
Мы пробыли в лагере часа три. Спортсмены угощали нас от всего сердца. Они даже помчались на велосипедах в какой-то виноградник, где рос самый лучший виноград, и привезли его нам, хотя это заняло около часа.
Хомонголос, как всегда, вначале держался немного развязно, а под конец забился в темный угол. Я сделала вид, что хочу прогуляться, и, будто бы случайно, подошла к нему. Он был так погружен в свои мысли, что сначала даже не заметил меня. Он сидел, уставившись на маленький букет, который держал в руке. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я узнала цветы, которые сама ему подарила. Значит, мои атаки на женоненавистника стали приносить первые плоды? Спортсмен, увидев меня, хотел было спрятать букетик, что еще более укрепило мои догадки.
— Вы любите не только свет луны, господин Зия, но также и цветы? — спросила я. — Вы клеветали на себя,
