костюмах. Женщины в бриллиантах и золоте. Они не спасли этих женщин, как впрочем, и любых других от горя и слез. Впереди, широко расставив ноги и заложив за спину руки, стоял дуче на минималках. Президент Мбала. Было несколько операторов с камерами и красивая девушка. Она вилась вокруг длинного с лохматым набалдашником микрофона. Первый Национальный вел прямую трансляцию. Мбала увидел Большого и приветственно махнул рукой. Большой помахал в ответ и вернулся назад в Конгресс-Холл. Там действовали, согласно плану. Детей, у кого не было, одели в плащи и широкополые шляпы жевунов. Разомкнули кольцо стальной цепи. Азалию Безымянная освободила от цепи и приковала к себе наручниками. Вместо девочки поставили Мизинца. За цепь он схватился рукой.

– Когда-нибудь была в Лусанде? –спросил Большой Азалию.

– Нет.

– Хорошо. Посмотришь, откуда в твоем кошельке появляются деньги.

– Вы меня убьете?

– Что ты! Мы только хотим, чтобы твой отец не убил нас.

Безымянная толкнула Отиса в спину.

– Дай мне свою руку, предатель.

Отис не откликнулся. Он сидел на полу. Недвижимый и безучастный. Куба сняла с него пиджак. Взяла левую вялую и толстую руку. Расстегнула манжету.

– Это браун-браун. – Куба расстегнула кожаное портмоне и достала шприц, наполненной коричневой жидкостью.

– Ты должен помнить его вкус.

– Подумай, Куба. У тебя может быть шанс.

– У тебя тоже был шанс. Как ты его использовал?

Безымянная легко нашла вену и погрузила в нее шприц. Для абсолютной прострации хватило бы и 2-х миллиграмм , но Безымянная рисковать не стала. Закатала Отису всю пятерку.

– Давай. Вставай, предатель.

Браун-браун сильнейший наркотик. Отец ангелов и мать демонов. Особо заслужившие или совсем безнадежные получали его. Отис был особенным. Он относился сразу к двум категориям. Он знал браун-браун, но и браун-браун знал его. Через какое-то время пришла легкость. Сладчайшая внутренняя невесомость, а вместе с ней слепая сила. Мощь волкодава и слабость щенка. Она тыкалась из стороны в сторону в поисках хозяина.

– Идём. – сквозь плотный и мохнатый шум услышал Отис. Это был пропущенный через браун-браун далекий и слабый голос Безымянной. Повинуясь, Отис двинулся вперед. На его глаза упали полупрозрачные толстые шторки. Отис видел окружающий мир через выпуклые лупы. Нужно было подойти совсем близко, чтобы хоть что-то увидеть. Чтобы Отис не упал, под руку его поддерживала Безымянная. У зеркальных дверей все остановились. Большой видел автобус, людей и президента Мбалу.

– Время. – сказал Большой Мизинцу.

– Да.

– Это твое. – Большой вручил Мизинцу Бамблби.

Мизинец взял игрушку и тут же едва не выронил ее.

– Мизинец. Ты что?

– Шутка. Ты, что Большой. Разве я не понимаю.

– Да уж. – медленно произнес Большой. – Лучше бы не понимал.

– Тяжелый.

– Будь осторожен.

– А ты шутник, Большой.

Большой молча обнял Мизинца.

– Во имя Господа, брат.

– Во имя Господа.

Отис услышал тысячу раз слышанные и сказанные слова через вату. Его язык тяжело заворочался.

– Что? Что вы говорите?

– Выпускай, Средний. – крикнул Указательный.

– Что? – Средний отвернулся от зеркальных дверей.

– Выпускай.

Средний подергал двери.

– Не открываются. Может вернемся?

Указательный толкнул дверь от себя.

– Надо же…– сказал Средний. – Так легко. Я и подумать не мог.

– Вперед! – Указательный держал дверь открытой и махал рукой. Дети не верили и боялись солнечного света, надежды и неизвестности. Помог Мизинец.

– Мама! Мама! – заорал он и побежал вперед и дети побежали за ним. Большой видел как навстречу друг другу устремились с разных сторон взрослые и дети. Широко и победительно шагал Мбала навстречу Мизинцу и Бамблби. Большой закрыл глаза. Отис увидел вспышку света. Белоснежная пелена упала на глаза, и сразу же раздался глухой стук. Отис упал на пол, а Большой открыл глаза. Над площадью не слышал, но, чувствовал Большой, повис один единый крик боли и ужаса. В эпицентре взрыва, там где находились Мизинец и президент Мбала лежали растерзанные взрывом тела. Президент Мбала был убит. Большой видел его оторванную голову в черном берете. Справа и слева от Большого встали Указательный и Безымянная.

– Мы исполнили волю Господа. – сказал Указательный.

– Ты сделал ошибку. – ответила на немой вопрос Большого Безымянная. – мы ее исправили.

Никто не мог удержать Большого от того, чтобы поднять вверх автомат. Указательный и Куба, не сговариваясь. выстрелили в упор. На разгромленную площадь ворвался желтый школьный автобус. Остановился внезапно. Из автобуса посыпались дети в школьной форме с автоматами и пистолетами. Тут же началась безостановочная и радостная стрельба. Указательный и Безымянная рассмеялись, когда увидели школьный автобус.

– Средний! – крикнул Указательный. – Бежим. Вечеринка продолжается.

Отис вышел на улицу. Он слышал шум и крики. Чувствовал, как пот струился по его телу и чувствовал жар полуденного солнца. Отис поднял вверх открытую ладонь. Его ноги подломились. Он упал и над ним встала черная размытая фигура. Она закрыла ему солнце.

– Что же ты? – медленно проговорил Отис. – Делай свое дело.

Глава 26

Эти люди есть в любой стране и на любом континенте.

« Чтобы что-то продать, надо что-то купить». – легкомысленно заявлял Бен Андерсон. Тот что повыше и помоложе.

« Чтобы что-то продать, надо что-то продать». – зрил в корень Свен Торингтон. Тот что пониже и постарше.

Однажды они не должны были встретиться. Но ТАКОВ УДЕЛ и через неделю после « чудовищного террористического акта в Зеленой Хижине» и « великой победы национально-освободительной революции» Бен Андерсон впервые ступил на брусчатку площади Энтузиазма. Прошёл мимо прозрачной стеклянной будки. В ней сидел подросток в пятнистой форме Армии Господа, а его калашников был забыт в углу. На красной с золотыми боками дорожке Бена Андерсона встретил швейцар. Худенький парнишка никак не мог выплыть из огромной для него алой ливреи с вышитыми галунами. Чёрный цилиндр почти победил уши и всосал в себя голову почти по переносицу.

– Доброе утро, Микеле. – поздоровался Бен.

– Доброе утро, мистер Андерсон. – Микеле поправил цилиндр рукавом ливреи. – А где ваш Мустанг?

– На дорогах такие пробки. Везде патрули. Так что решил прогуляться. Но… – Бен Андерсон покопался в кармане и, не глядя, высыпал в подставленную ладонь груду мелочи.

– Но лично для тебя. Я приехал на Мустанге.

– Спасибо, мистер Бен.

– Спасибо мне. – подтвердил Андерсон. – А что с твоим костюмом, Микеле? Неужели его не могут поменять или ушить?

– Дорого, мистер Бен. Легче поменять меня. – рассмеялся Микеле.– К тому же завтра должны привезти нового здоровяка из деревни.

– Хочешь совет, Микеле? – спросил Бен.

– О чём вы?

– Помни ты всегда важнее костюма.

– Хорошо, мистер Бен. Вы мне нравитесь. Я бы хотел быть таким как вы.

– Не надо, Микеле. Следуй моему совету, но