— Это секретарша-то?

— Ты моя секретарша. Для кое-кого этот титул покруче графского. Да, и учти: моих друзей там нет. Будут расспрашивать о бизнесе и моих планах — притворись дурочкой.

— Ладно. Брюс, а она не посмотрит на меня как на мокрицу?

— Пруденс? Обязательно посмотрит. Но ты не робей, потому что, несмотря на все кривые взгляды, бурным и безудержным сексом я хочу заняться именно с тобой, а не с ней и не с кем-то еще. Выше нос, Спэрроу! Мы причаливаем.

Дорога до виллы заняла каких-то полчаса, правда последний отрезок пути пришлось проделать по довольно узкой проселочной дороге, впрочем, хорошо заасфальтированной. Дорога вилась между оливковых деревьев, потом миновала виноградники — и взгляду Кэти открылась вилла «Чинкве белле фьоре».Она была расположена на склоне холма, и из ее окон должен был открываться великолепный вид на гавань Мессины и открытое море. Сам дом выглядел солидно и мощно, был построен из камня, и кладка наверняка насчитывала не одну сотню лет.

«Ланчиа» медленно въехала в громадные кованые ворота с цветочным орнаментом и покатила по усыпанной гравием дорожке. Идеальный английский газон пестрел небольшими цветочными клумбами и куртинами, тут и там виднелись каменные и мраморные скульптуры — и если при виде небольшой мраморной нимфы, выглядывающей из кустов жасмина, Кэти восторженно ахнула, то бесформенное нагромождение грубо обтесанных камней, смутно напоминающее женскую фигуру и торчащее прямо посреди очаровательной лужайки, заставило ее скривиться и недоуменно приподнять брови. Брюс объяснил:

— Пру обожает современное искусство. Между нами говоря, я не думаю, что она что-то в нем понимает, но... то, на что ты сейчас смотришь с такой брезгливостью, стоит бешеных денег. Называется «Апофеоз женственности».

— Да? Интересные понятия у твоей Пру о женственности. Боюсь даже представить, насколько она интересная женщина.

Дорожка закончилась в небольшом внутреннем дворике возле изящного фонтана. Брюс вышел из машины, потянулся. Со стороны дома появился величавый и дородный дворецкий, при виде которого Кэти оробела и спряталась за спину Брюса. Дворецкий приблизился и произнес хорошо поставленным басом:

— Добро пожаловать, мистер Блэквуд. Леди Пилбем сейчас совершает вечерний моцион... вот и она.

Кэти обернулась на стук копыт. Громадный гнедой жеребец негромко всхрапывал, роняя клочья пены. На спине красивого животного сидела женщина. При виде Брюса она ловко соскочила с седла и возопила:

— Брюси! Мой золотой мальчик! Как я рада тебя видеть, дорогой!

Леди Пруденс Пилбем была высокой, худощавой, очень загорелой женщиной со спортивной фигурой. На загорелом лице сверкали идеальные белоснежные зубы, волосы были тщательно уложены, а одета она была в истинно английском стиле — темно-синий сюртук мужского покроя и обтягивающие белые рейтузы для верховой езды, высокие сапоги и кепи. В руках она сжимала стек с изящной ручкой в форме львиной головы.

Действительно, ее трудно было назвать красавицей — но ее лицо привлекало внимание. Особенно удивительными были глаза — большие, желто-зеленые, словно у дикой кошки. Кэти даже пригляделась, не вертикальный ли у них зрачок. Нос скорее можно было назвать орлиным, губы — чересчур тонкими, и тем не менее Кэти пришлось признать: леди Пилбем была очень, очень интересной женщиной.

Брюса она расцеловала сначала в обе щеки, а потом и в губы — коротким сухим поцелуем. Кэти немедленно захотелось ее убить — но тут она заметила, что Брюс украдкой коснулся рукой губ, словно хотел их вытереть, и ей полегчало. Голос леди Пилбем многие назвали бы звучным — но Кэти склонялась к определению «пронзительный».

— Малыш, ты чудно выглядишь. Жизнь на Востоке явно идет тебе на пользу.

— Ну а ты, как и всегда, цветешь, моя английская роза. Пру, позволь представить тебе: моя помощница Кэтрин Спэрроу.

— Очень приятно, леди Пилбем...

— Новая секретарша? Это с вами я разговаривала по телефону, милочка? Что ж... Надеюсь, вы хорошо присматриваете за моим противным мальчишкой. Добро пожаловать в «Чинкве белле фьоре», малыш. Мы не виделись тысячу лет, нам надо о многом поболтать.

— Пру, только умоляю — не сегодня. Я за рулем с утра.

— Бедняжка! Он устал! Мисс Спэрроу, вы можете отдыхать. О Брюси я позабочусь сама, пойдем, дорогой. Бринсдейл! Покажите мисс Спэрроу ее комнату.

С этими словами леди Пилбем подхватила Брюса Блэквуда под руку и увлекла его к парадной лестнице. Кэти осталась стоять возле машины в полном одиночестве. Дородный дворецкий слегка наклонил голову — много небрежнее, нежели перед Брюсом и леди Пилбем.

— Пойдемте, мисс. Ваша комната в левом крыле. Где ваши вещи?

— О, у меня их немного...

— Это Джемма. Она проводит вас.

Хорошенькая черноглазая девушка в скромной и строгом костюме горничной почтительно присела, но, как только Бринсдейл повернулся спиной, стремительно показала ему язык и подмигнула Кэти.

— Пойдемте, синьорина. Давайте ваш рюкзак.

— Не надо, он совсем легкий.

— Тем более! Давайте-давайте, а то этот зануда будет ругаться.

— Вы итальянка, Джемма?

— Да, местная.

— Очень хорошо говорите по-английски.

— Я училась в английской школе. Мой отец военный, мы несколько лет жили в Англии. Сейчас я учусь в университете, а на лето устроилась подработать. Платят прилично, но обстановочка — со смеху умрешь. Особенно этот пузан Бринсдейл. Такое ощущение, что его вывезли не просто из Англии, но из Англии девятнадцатого века. Про таких я только в книжке читала. Пойдемте через главный вход, заодно покажу вам дом.

Кэти с удовольствием последовала за болтушкой Джеммой.

Дом потрясал воображение, хотя за последний месяц Кэти уже немного привыкла к роскоши. В Сиднее ее окружала современная обстановка в стиле хай-тек, в Сингапуре — восточная роскошь, но сейчас она шла по настоящему европейскому особняку, и здесь было на что посмотреть.

Собственно, во всем чувствовались большие деньги. Нет, вкус и стиль у леди Пилбем — а скорее у ее дизайнеров — безусловно, были, но прежде всего бросалась в глаза именно роскошь. Комнаты и общие залы были оформлены в разных стилях, и Кэти больше понравились те, где стены были обиты шелковой тканью, на мраморных постаментах стояли небольшие скульптуры и бюсты, а в сверкающих стеклянных горках переливались всеми цветами радуги изящные хрустальные безделушки и посуда. Она успела заметить две неплохих картины Фрагонара, отличные экземпляры Дюрера, Ватто и Делакруа.

Другие же комнаты больше напоминали больничные палаты — белые стены, белый пол, абстрактные яркие картины и вычурные напольные вазы. Кэти не очень любила модернизм, а от белого цвета ей становилось тоскливо.

Джемма показала ей комнату Брюса — просторную, с огромной кроватью, застеленной темно-бордовым шелковым бельем. Окно было во всю стену, за ним открывался прекрасный вид, а балкон был увит диким виноградом. Кэти постаралась запомнить, где находится комната босса, — работу ведь никто не отменял, и, проходя через анфиладу комнат, она уже приняла несколько важных звонков.