Ройс фыркнул:

— Джентльмены! Я ценю вашу заботу, но меня не беспокоят личности, подобные Руфу Стаффорду Если он собирается распространить эту безвкусную сказочку по всему Лондону — на здоровье. В конце концов, это его поймали пристающим к служанке. А что касается дуэли, это просто смешно.

— Почему? — заинтересовался Джордж.

— Разве Стаффорд владеет шпагой или пистолетом? — спросил Ройс терпеливо.

Джордж отрицательно покачал головой, и Ройс улыбнулся:

— А что бы ты сказал обо мне?

Когда Джордж вспомнил, сколько мишеней поразил Ройс с первого выстрела в ментонском тире и с какой поистине смертоносной грацией он фехтует, лицо его разгладилось и приняло обычное сонное и благодушное выражение.

— Забыл, — улыбнулся он Ройсу. — Ты прав, нечестно с твоей стороны встречаться с ним.

Четыре джентльмена еще немного поговорили, затем Понтеби, Атуотер и Ньюэлл покинули Ройса — им нужно было переодеться для вечерних развлечений. Закрыв дверь за ними на засов, Ройс на минуту задержался в холле, думая о сцене с Пип.

Было ли это случайностью, думал он, что Везерли и Стаффорд навязались к нему именно сегодня? И случайно ли нашел Стаффорд Пип в столовой? Нахмурившись, Ройс невидяще смотрел на винтовую лестницу. Может быть, одноглазый решил изменить курс? В таком случае мог ли Стаффорд действовать по его указке?

Он явно пытался вытащить Пип из дома — сначала домогательствами, затем предложив за нее деньги… Увы, не только ночные воры угрожали Пип. Желая удостовериться, что с ней все в порядке, Ройс отправился на ее поиски.

Пип, выбежавшая из столовой, была так зла на Стаффорда и чувствовала такое облегчение от своевременного вмешательства Ройса, что никак не могла собраться с мыслями. Яростно растирая рот тыльной стороной ладони, чтобы уничтожить противный вкус от поцелуя Стаффорда, она ворвалась в кухню и прерывистым голосом очень тихо поведала Чеймберсу о случившемся. Испуганное восклицание Чеймберса и затем его исчезновение озадачили завсегдатаев кухни, но когда стало ясно, что Пип не собирается делиться с остальными, все вновь занялись своими делами. Вскоре Чеймберс вернулся.

— Пип, хозяин хочет видеть тебя в библиотеке, — сказал он.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

Ройс позволил себе медленно осмотреть Пип с ног до головы, думая не в первый раз, что ей действительно нужно сменить одежду. Старое платье его поварихи не портило ее — она выглядела очаровательно в этом вылинявшем бело-голубом платьице, но Ройсу хотелось взглянуть на нее в одежде леди — нарядном муслине, тонких шелках или… вообще без ничего.

Теряя голову от сладостных и явно непристойных картин, которые воображение услужливо рисовало ему, Ройс вынудил себя вернуться к существу дела.

Он никогда не испытывал такого бешенства, как при виде Пип в объятиях Стаффорда. Как, другой мужчина посмел коснуться ее! Коснуться таким образом, о каком он только мечтал! Ройс был достаточно умен, чтобы не заблуждаться на сей счет: к его бешенству примешивалось сильнейшее ощущение собственника — Пип была его! Только он имел право изведать вкус ее розового рта. Величайшим усилием воли он заставил себя отпустить Стаффорда. Явное отвращение Пип к этому субъекту и ее немедленное возмездие не смягчили Ройса. Одно лишь воспоминание о руках Стаффорда на талии Пип привело его в неистовство, и голосом более резким, чем намеревался, Ройс сказал:

— Я хотел поговорить с тобой об этом случае. Объясни мне, пожалуйста, что произошло перед тем, как я вошел в комнату?

Реагируя только на голос, не понимая, какую муку скрывает этот намеренно резкий тон, Пип вся сжалась.

— Нечего и объяснять — я убирала буфет, когда этот тип вошел и схватил меня. Остальное вы видели. — Ее глаза были прикованы к блестящим начищенным ботинкам Ройса. — Могу я теперь идти? У меня дела на кухне.

— Нет, черт возьми, ты не можешь идти! — взорвался Ройс, взбешенный как словами, так и ее манерами. — Какой дьявол в тебя вселился? Ведь не я же напал на тебя!

Осознавая правоту хозяина, Пип проглотила извинение, уже вертевшееся у нее на языке. Она свирепо напомнила себе, что будет гораздо лучше, если он будет считать ее неблагодарной замкнутой маленькой дрянью. Хоть так она надеялась сохранить дистанцию между ними. В противном случае… Увы, призналась она горестно самой себе, в противном случае она найдет его слишком привлекательным. Глубоко вздохнув, Пип спросила твердо:

— Это все, сэр?

Ничего так не желая, как встряхнуть ее хорошенько, Ройс сумел сдержать гнев и вынудил себя вести как подобает джентльмену. Но не в силах противостоять мучительной жажде дотронуться до девушки, он протянул к ней руку и нежно коснулся ее лица. Прекрасные, глубокие темно-золотые глаза хозяина впились в нее.

— С тобой все в порядке? — спросил он мягко. — Он не причинил тебе вреда, правда?

При его прикосновении, каким бы легким оно ни было, Пип почувствовала, как что-то задрожало в самой глубине ее существа. Она беспомощно взглянула на Ройса:

— Все хорошо, я в полном порядке…

Его пальцы бессознательно ласкали гладкую щеку Пип, а взгляд скользил по лицу, не пропуская ничего: ни кудрявых черных волос, ни серых глаз с поволокой, окаймленных густыми ресницами, ни розовых полных губок. Не отрывая от них глаз, Ройс признался тихо:

— Хорошо и для него, что все в порядке… Иначе, думаю, я убил бы его.

Пип хотела отодвинуться — он стоял слишком близко, его крупное тело почти касалось ее, но она не могла вынудить себя шевельнуться. Эти твердые мускулы были всего в нескольких дюймах от нее, и Пип болезненно ощущала биение пульса, все более частое с каждой проходящей секундой. Загипнотизированная движениями чужих пальцев на своей коже, она без слов глядела на Ройса, чувствуя, какая опасность таится в этой внезапной близости, но не в состоянии оторваться от него. Мгновения бежали. Близкая к обмороку, наконец Пип произнесла хрипло:

— Тогда я рада, что смогла вас успокоить, — не хотела бы я иметь чью-нибудь смерть на своей совести.

Ройс понимал все не хуже Пип, но и он не мог заставить себя разрушить очарование минуты. Ее кожа под его пальцами была теплой и нежной, и этот сладостный, сладостный рот, который преследовал его, был так искушающе близко. Прекрасно понимая, что бесчестно и недостойно сейчас воспользоваться ситуацией, поддаться острому желанию попробовать наконец эти губы, прижать к себе это легкое тело, Ройс благородно пытался сфокусировать мысли на чем-нибудь еще. Он почти отчаянно искал другую тему для беседы. Однако он не отодвинулся от нее, не прекратил нежно поглаживать щеки Пип. Вряд ли сам себя слыша, он пробормотал:

— Ты что-нибудь знаешь о братьях?

Пип прищурилась. Она настолько забылась под лаской нежно поглаживающих ее кожу пальцев, что потребовалось время, прежде чем она сообразила, о чем ее спрашивают. Собрав ускользающие мысли, Пип ответила кратко: