Убийца Фроди, сделав шаг назад, с той же ловкостью крутанул топором. Плач оборвался, Бруни молча упал на тело пьяницы, заливая его своей кровью.

— В два этажа уложил! — самодовольно заявил ублюдок.

Понимая, что жить ему осталось недолго, Дирт повернул голову, в надежде никого не увидеть. Но надежда не сбылась, Керита оставалась все там же, стояла у подножия кручи, с ужасом взирая на происходящее.

— Беги!!! — заорал он с таким неистовством, что горло резануло вспышкой боли.

Керита, переведя взгляд на него, шагнула назад, поднимая руки к лицу, прикрывая его таким же жестом, как вчера.

— Куда бежать?! Стоять! — прорычал один из незнакомцев. — Такая красавица нам пригодится.

Свою гнусную речь он закончил смешком.

— Беги!!! — вновь крикнул Дирт и даже не поморщился, когда носок окованного сапога пнул его в бок.

Девушка сделала еще один шаг.

— Пускай бежит, — сказал второй.

— Бартолло, ты вконец сдурел? Или ослеп? Разве не видишь, какая ягодка.

— Тебе мало? Хочешь вернуться домой с яйцами в руках?

— Какими яйцами?

— Своими яйцами. Не слышал, что старик говорил? И так крику на всю округу, если маг увидит, нам мало не покажется. Нашумели мы здесь.

— Да плевал я на старика. Я не я буду, если не приласкаю такую цыпочку.

— А на мага ты тоже плевать будешь? А ведь он рядом. Эй! Ты! Красавица! Не слышишь, что тебе говорят. Беги, давай. Беги!

— Бартолло, ты в своем уме. Зачем отпускаешь? Сбежит же!

— От меня? Ты, должно быть, шутишь?!

Дирт крикнул было еще раз, но получил столь сильный удар в бок, что тело скрутило нестерпимой болью. Извиваясь, он с хрипом втягивал в легкие воздух, плохо соображая, что видит. И только когда его ткнули лицом в грязь, понял, что происходит, и, не думая о том, чего это будет ему стоить, прохрипел:

— Керита! Беги! Быстрее! Беги! Беги!!!

— Беги! Беги! Беги! — начала скандировать троица. — Не стой! Беги! Давай же!

И Керита побежала.

Слишком медленно. Слишком. И не пытаясь затруднить стрелку прицеливание.

— Зигзагами! Не надо прямо!

— А мальчишка соображает, — хмыкнул Бартолло, поднимая арбалет.

Вложив болт, зафиксировал хвостовик прищепкой, веселым голосом спросил:

— Куда изволите?

— А куда сможешь? — вопросом на вопрос ответил убийца Фроди и Бруни.

— Даскотелли, я могу с такой мишени муху снять. Она ведь не бежит, а плавает в сметане. Еще и упала. С виду вроде тощая, а на деле корова коровой. Давай в почку. В левую. Сойдет?

— А мне без разницы.

— Сразу не помрет. Спорим на пять монет, что кричать не будет? Просто упадет и обмочится?

— С тобой спорить все равно что подарки дарить.

— Ну давай хоть на монету забьемся.

— Зигзагами! — хрипел Дирт.

На шею его наступили тяжелым сапогом, высоко поднять голову он не мог и видел лишь лодыжки Кериты, непозволительно медленно мелькавшие на подъеме.

И еще он видел тень от лука, установленного на прикладе. Самострел, или арбалет — лэрд Далсер рассказывал о таком оружии.

— На монету? Ну давай, хрен с тобой. Вот ведь пристал.

— Галлинари, а ты как?

— Ты и с друга монету сшибить хочешь?

— Дружба дружбой, а монета лишней не будет.

— Давай лучше поспорим, что я тебе сейчас такого пинка дам, что ты в воздухе два раза перевернешься! Нашел дурака с тобой на выстрел спорить!

— Зигзагами, вдоль кручи! — продолжал орать Дирт.

Его не слушала не только Керита, но и эта троица. Даже бить перестали, увлекшись спором.

— Ладно, Даскотелли, ты даешь монету, если я ей попаду в левый бок и она не станет орать. Просто упадет и будет корчиться в своей моче. Так?

— По рукам.

— Ну смотри теперь.

— Керита!!! — в очередной раз, разрывая горло и ясно при этом понимая, что все зря, закричал Дирт.

Звук выстрела арбалета не походил на работу лука. Отрывистый стук, тело стрелка шатнуло отдачей мощного оружия. Керита, тонко вскрикнув, упала лицом на землю, раскинув руки в стороны.

— Она заорала! — торжествующе заявил Даскотелли.

— Да разве это крик? Мышкой пискнула, не считается.

— Еще как считается, Бартолло, гони монету.

Теперь Дирт видел не только ноги Кериты. Он видел ее всю. И видел короткий хвостовик стрелы, торчавший из ее левого бока, будто мачта на корабле, который привез на их безмятежный берег эту мразь. Правая ладонь девушки с силой сжала пучок травы, но она не пыталась встать или хотя бы уползти.

Дирт был охотником и знал, что это означает. Он кричал, но изо рта не вырывалось ни звука, лишь тянулись нити насыщенной кровью слюны. Убийцы продолжали спорить, но их слова пролетали мимо его сознания.

— Галлинари, вот скажи, по-твоему, это крик был?

— Никакой не крик.

— Бартолло, твой дружок мало того что одноглазый, так еще и глух, как дед моего прадеда. И ты тоже, раз такое говоришь. Слышал ведь, она кричала. А уж громко или тихо, это уже кому какое дело? С тебя монета, или всем пойду расскажу, что ты позорный балабол, не отвечающий за свои слова.

— Даскотелли, не надо так горячиться. Да, она успела что-то там вякнуть, но ведь звук совсем слабенький был. Просто из груди воздух выбило. Болт арбалетный лупит не хуже кувалды, сам же знаешь, тебя прошлой зимой приласкало в нагрудник, возле той поганой рыбацкой деревеньки. Кричал разве? Бах, и воздух из горла прочь, со свистом, а не криком.

— Я слышал крик, а не свист, — настаивал на своем убийца Фроди и Бруни.

— Давай так. Повторим еще раз. Если будет крик, я дам тебе целых три монеты. Если крика не будет, с тебя тоже три.

— За дурака меня держишь?! А в задницу поцеловать не хочешь?! Взасос?! Отдавай монету, и квиты!

— Ладно, я отдам три, а ты одну, если все будет тихо.

— Бартолло, тебе ум прочистить надо, совсем засорился. Какой крик? Эта курица уже почти дохлая. Она и пискнуть не сможет.

— Так пацан есть, на нем и проверим.

— Мы ему навалять успели, никуда не годен.

— Негоден? Да он просто испугался, и все. Дмарты — те еще трусы.

— Трусы? Да они убили Хлагенса, и убили быстро.

— Не мальчишка убивал, а мужики постарше. Вон, двое их. Может, чужаки или разозлились сильно.

— Злые дмарты? Шутишь?!