Водитель, молодой парнишка, высунувшись в окно, помахал рукой и просигналил. Увидев меня, он заорал:

— Я должен забрать миссис Овитц! Я не могу заглушить мотор. Не могли бы вы ее позвать?

Впервые я посочувствовала Джуди! Золушка, страстно желающая попасть на бал, открыла дверь и вместо кареты увидела тыкву, изрыгающую выхлопные газы. Старенький «жук» с пыхтением подполз к ней по дорожке, мотор его работал с перебоями и, казалось, вот-вот заглохнет. Позднее я узнала, что Майкл имел обыкновение посылать за своей женой того, кто в данный момент был под рукой, независимо от того, каким транспортным средством тот располагает. Сегодняшний водитель был принят на работу в почтовое отделение всего три дня назад. Возможно, Майкл не знал, что он снимался в «Душителях с холмов»[44]. Однако в начале карьеры Майкл, как я слышала, заказал для себя и своих партнеров новенькие «ягуары». Нечего и говорить: в Лос-Анджелесе ваше авто — это ваша визитная карточка!

Моя визитная карточка — детская коляска.

Были в моей жизни и другие «веселые» моменты.

Иногда Джуди могла днем уехать на джипе. Мне в этом случае ничего не оставалось, как изобретать альтернативный способ забрать детей из дошкольных учреждений. Джошуа ходил в детский сад Джона Томаса Дайе, эксклюзивное частное детское учреждение, расположенное высоко на холме. Аманда проводила полдня в группе трехлеток. Меня выручала Кармен. Я была ей очень благодарна, но сразу же поняла, насколько неуместен ее автомобиль на территории частной школы. «Короллу» цвета ржавчины, в которой я восседала, окружали «бимеры», «мерседесы», «ягуары», а иногда попадались и лимузины. Позвякивающий бампер, облезающая клочьями краска. Я следовала за парадной колонной породистых жеребцов и чувствовала себя доживающей век клячей. Чтобы двигатель не заглох, постоянно газовала, ломая голову, кто сдохнет первым — мотор (от возраста) или я (от конфуза).

Догадываюсь, что должны были думать окружающие: «Кто это, черт возьми? И почему она все время газует? Почему она вообще здесь? Что за оскорбительное зрелище! На территории школы! Неужели ничего нельзя сделать с этой… этой штуковиной? Я плачу пятьдесят тысяч долларов в год не за это! Кто-то должен позвонить директрисе!»

Я была уверена, Майклу даже и в голову не приходило, что его жена или дети разъезжают на груде металлолома, когда ему об этом думать с его плотным рабочим графиком, а машины, в конце концов, всего лишь доставляют людей из пункта А в пункт Б. Но была ли во всем этом логика? В этих правилах, нормах и ритуалах?

Я все еще не могла этого понять. Я продолжала совершать грубые ошибки, пытаясь придерживаться строгих правил, принятых в этом обществе. Делая все наугад, я часто переходила некую грань. Особенно это касалось информации. В Коттедж-Грув все знали, кто твои родители, где ты живешь, на каком автомобиле ездишь и не пронес ли тайно «Бад лайт»[45] на школьную дискотеку. Здесь же вы могли контролировать сведения о себе. Можно было скрыть какие-то подробности или, наоборот, придумать собственный образ по своему вкусу. Здесь не было миссис Марпл, чтобы она проникновенным голосом спрашивала, какого цвета у тебя волосы — грязно-блондинистые или платиновые.

Майкл очень дорожил неприкосновенностью личной жизни. Не хотел, чтобы о нем судачили. Он не испытывал никакого желания видеть свое имя в отделах светской хроники. Более того, просто скрывал некие подробности своей жизни. Однажды, когда он был в тренажерном зале, зазвонил телефон. Узнав голос Дастина Хоффмана и подавив радостный вопль, я, как и должно было, хладнокровно сообщила, что у Майкла сейчас урок военных искусств и он перезвонит позднее. Я сообщила о звонке Майклу. Он недовольно поджал губы и слегка покачал головой. Оказывается, никто не знал о его занятиях айкидо. Что-то на эту тему просочилось недавно на страницы нью-йоркской прессы, однако он не хочет ее развивать. У меня не было сомнений — он раздосадован.

Майкл высказал все это мягко, спокойным тоном, приобняв меня за плечи. Я поняла, что он оценил мои старания, но что я должна быть очень осторожной, чтобы не наделать еще больших ошибок. Почему я не чувствовала себя свободной в его присутствии? И я знала, что не только я чувствую то же. Кармен как-то призналась мне, что, даже проработав здесь семь лет, продолжает испытывать в его присутствии некоторую скованность.

Забавно, что Майкл, при своем не слишком высоком росте, почему-то кажется огромным. Ему не приходится повышать голос. Весь его облик вызывает уважение. Если бы он приказал прыгать, ты бы не только спросил «Как далеко?» и «Насколько высоко?», но даже «Как долго вы хотите, чтобы я прыгал, сэр?». Может быть, это потому, что он всегда столь безупречно одет. Даже когда он возвращается с работы, его одежда выглядит накрахмаленной. Может быть, он заставляет Делму гладить ее?

Я продолжала узнавать все новые подробности о моем новом доме. Одна из них — почему в доме нет автоответчика или голосовой почты? У такого влиятельного господина — и такой рутинный способ связи с внешним миром, даже при условии, что номера его телефона нет на страницах справочников и звонят только «свои». Позднее я поняла бесполезность здесь любых электронных ухищрений. В доме всегда есть кому ответить на звонок. Однако Джуди частенько расстраивалась из-за путаницы с написанием имен звонивших: за исключением меня вся прислуга была испаноговорящей. Они с трудом писали по-английски и, видя неудовольствие Джуди, начали приходить ко мне с просьбой написать правильно. И я рада была помочь.

Конечно, я знала эти имена. Звезды звонили сюда каждый божий день!

Ближе всех я познакомилась с партнером Майкла — Роном Мейером. Он не был знаменитостью — хотя внешне очень походил на Сильвестра Сталлоне. Доводилось мне разговаривать и со многими титанами киноиндустрии. И тем не менее я не была готова к звонку, который прозвучал в тот, особенный день. Трубку схватил Джошуа, оторвавшись на минуту от «Лучшего стрелка» — он смотрел его в сотый раз. Я ушам своим не поверила.

Том Круз!

В волнении я бросилась к телефону в кухне и, затаив дыхание, бесшумно подняла трубку.

— Привет, Том! Это Джошуа. Я как раз смотрю тебя в «Лучшем стрелке». Моя любимая сцена! Ты входишь в пике!

Я тоже готова была войти в пике.

— Привет, приятель! — весело ответил Круз. — Какая, говоришь, сцена?

— Ты говоришь: «Мне необходима скорость!»

Давясь смехом и прикрыв рукой микрофон, я продолжаю ловить каждое слово.

— А-а… это… — Голос Круза звучит не слишком радостно.

Они проговорили минут пять, Круз терпеливо отвечал на все вопросы Джошуа. Правда, у него были веские причины, чтобы быть вежливым. По существу, открыл и раскрутил его Майкл, так что, думаю, он действительно получал удовольствие от беседы с его сыном — своим маленьким поклонником. По некоторому шуму в трубке я понимаю, что он на какой-то вечеринке, однако закончить разговор все же не спешит.