путешественника исчезает, и в конечной точке опять появляется во плоти. Но в процессе трансляции вы как бы становитесь чистым сознанием. Всё, что я могу сказать наверняка, так это то, что в процессе перемещения вы не являетесь физическим объектом. Но, поверьте, это не те детали, которые нас должны волновать сейчас.

- Пожалуй. – Целеста хрустнул костяшками пальцев. – Ваш набор адских штучек уже готов, господин Мерлин?

- Да. – Артур коротко кивнул. – Фигаро понесёт на себе самый совершенный набор колдовского оружия существующий в нашем мире. В основе некоторых устройств лежат технологии Белой Башни, кое-что – мои личные разработки, да и у вас, господа Целеста и Метлби я кое-что взял... ну, вы в курсе. Очень уж понравились мне некоторые ваши... изобретения.

Магистры с ухмылкой переглянулись, а Фигаро подумал, что если мир таки выживет, то Целеста наверняка пригласит Метлби преподавать в Академию. Это, разумеется, будет сущий кошмар, но сейчас думать об этом было бессмысленно.

- У меня тоже есть вопрос. – Моргана встала с места, и изящным движением руки поправился причёску. Она всегда так делала, но естественность и красота жеста всё равно производили на следователя впечатление.

- Мы будем проводить ритуал. А кто будет контролировать тонеллер? Кого мы назначим ответственным за запуск Фигаро? Струнный аппарат это не та машина, которой можно научиться управлять за пару дней. Да что там: не хватит и пары месяцев. А права на ошибку у нас нет.

- И этот вопрос тоже решён. – Мерлин едва заметно поморщился. – У нас, к счастью, есть специалист, и не какой-нибудь, а первоклассный. Тот, кто обслуживал наши с тобой перемещения.

- Бруне? Седрик Бруне? – Кустистые брови Абдула Альхазреда прыгнули чуть ли не к самой чёлке. – Старый прохвост жив?

- Жив. – Артур, против воли, хихикнул. – Но находится немного... в подвешенном состоянии, паха-ха-ха-ха! Мне пришлось его немного трансформировать. В неживой предмет. Но, к счастью, все мои заклятья подобного рода сохраняют атомную карту цели – просто на всякий случай. Я всегда боялся в приступе гнева превратить Моргану в дверную ручку, ну и...

- Это кто ещё кого бы превратил, – хихикнул Абдурахман ибн Хаттаб, и все за столом грохнули от смеха. – Но Седрик... м-м-м-м... не в обиде на тебя? Я бы расстроился, если бы, к примеру, меня превратили в стул.

- Ничего, – Артур хищно ощерился, – на обиженных воду возят. Если выживем, подарю ему свободу. Хрен с ним. А если что-то пойдёт не так, то... ну, на «нет» и суда нет.

- Вы собираетесь использовать… э-э-э… наработки... м-м-м-м... Бруне для защиты от Демона? – Фигаро опять поднял руку (это, похоже, уже становилось привычкой). – Те, которые...

- Да, да, я понял вас, господин следователь. Конечно, собираюсь. Это тот случай, когда мы будем вынуждены применить все доступные нам средства. Больше нет такого понятия, как «недопустимые средства» или «оружие последнего аргумента». Потому что время последних аргументов настало.

Моргана сказала:

- Я чувствую себя вдвойне гадски. Во-первых, потому, что я причастна к тому, что сейчас происходит, а, во-вторых, потому, что мы посылаем туда вас. Человека, который вот вообще ни при чём.

На метрессе было строгое чёрное платье с кружевным воротником. Следователь подумал, что оно ей очень идёт, и что любые дополнительные украшения только бы всё испортили. Что ни говори, а стиль у Морганы был.

- Смотрите, – Фигаро сунул руку за пазуху и достал из потайной кобуры револьвер. – Вот такие выдают всем оперативникам ДДД. Видите надпись на рукоятке? Да, вот эту гравировку?

- «Клянусь защищать людей», – прочла колдунья. – Это...

- Это девиз Департамента. Понимаете? Когда мы получаем жетон, Личный Знак и оружие, мы не клянёмся защищать королей, нацию, государство или ещё какую-нибудь помпезную абстракцию. Мы даём клятву защищать людей – всех вообще. В ДДД этот девиз понимают так: ты не ответственен за всех в этом мире. Это невозможно, и, в принципе, означает, примерно, то же самое, что и ответственность ни за кого вообще. Но если тебя просят о помощи, то ты должен помочь. Даже на войне мы хихикали по поводу государственной пропаганды, ругательски ругали королевскую политику и уж точно не шли в бой за Их Величеств и отечество. То же самое – Департамент. Там всё по-другому, всё иначе.

- Но Инквизиция...

- Инквизиция – карающий молот, который легко может пожертвовать городом для того, чтобы спасти десять других городов. Там правит строгий и верный военный расчёт, там жизнь имеет цену, и цена эта выражается в конкретных цифрах. У нас, оперативников Департамента, если ты не сумел спасти жизнь – даже одну-единственную жизнь – то ты проиграл. Вот и всё. Очень простые правила, но это только на первый взгляд. Могу ли я отказаться от того, что мне предстоит? Нет.

- Фигаро...

- Даже чистый расчёт подсказывает, что мой отказ был бы, по меньшей мере, идиотизмом. Если мир будет уничтожен, то мне станет негде жить. И что мне делать потом? Пф-ф-ф-ф, не глупите.

- Фигаро, я просто хотела сказать спасибо.

- О...

Они помолчали. Затем метресса уже более нормальным тоном сказала:

- Кстати, нет ли у вас этих сигареток? Ну, таких, которые курит Метлби? А то у него закончились.

- Простите, мадам, – следователь ухмыльнулся, – но я предпочитаю табак. А Метлби вы не верьте. У него наверняка где-нибудь припрятан блок на чёрный день, вот зуб даю. Так что пусть делится.

Мерлин сказал:

- В общем, так, Фигаро. Я из тех, кто считает, что долгие проводы – лишние слёзы. Но... Вы так долго таскали меня у себя на пальце, что я успел к вам привязаться. Да и прошли мы с вами через многое.

- Это верно. – Следователь пыхнул трубочкой. – Через многое. Если честно, не понимаю, как вы решились расколдовать Бруне. Он же на вас волком смотрит.

- А, – Артур улыбнулся, – вы его плохо знаете. – Он когда увидел весь Квадриптих в сборе, то... Знаете, у него была такая особая папочка с пространственными карманцами, вроде как целый переносной стол, в котором можно хранить кучу бумаг и всяких полезных вещиц. Так вот, когда Седрик увидел Моргану, он сунул руку за пазуху и принялся эту папочку искать, хе-хе... Седрик