Гарум-Аль-Брагук озадаченно фыркнул, чихнул и, поковыряв в носу, посмотрел на палец.

Ничего необычного (или, точнее, ничего, сверх ожиданий) на пальце не оказалось. Похоже, в нос просто попала металлическая стружка. Или краска. Или волос. Или мелкий сквиг. Или-совершенно-наплевать-что-не-мешайте-заниматься делом.

Брагук щёлкнул затвором шуты, повертел её, и посмотрел в дуло. Старшие орки, вообще-то, говорили, что делать так не стоит, особенно если шута заряжена, но, во-первых, любой орк более высокого ранга, на самом деле, просто объект для настучания по харе (тот, кто этого не понимает, не стоит дерьма гроксов и всю свою жизнь – как правило, недолгую – красит тачиллы, вытирает боссам задницы, или идёт на запчасти для меков), а во-вторых, сразу же стала понятна причина беспокойства: вокруг целика шута была явно недостаточно красной и клетчатой.

Пробормотав ругательство, Брагук достал кисточку (баллончики – для лохов; если ты пшикаешь на шуту из баллончика, то удачи не жди) и, обмакнув её в банку с краской, принялся, высунув от усердия язык, тщательно закрашивать ярко-алым промежутки между жёлтыми квадратами. Красивая шута – стрелючая шута, не будь он личным оруженосцем Хапуги.

Правда, размышлял Брагук, оруженосцев у Хапуги не менее сорока (надо же как-то таскать не особо ценные краденые вещи), но это пока, голубчики, это пока. Когда их жестянка, наконец, свалится на планету, из которой человеки качают нефть, всё может и поменяться.

- Эй, морда! – раздалось откуда-то из-за плеча.

Брагук медленно обернулся. «Морда» – это значит, либо друг (тогда можно просто отвесить дружескую зуботычину), либо знакомый (тогда можно просто спросить, чего надо) либо незнакомый. Последнее подразумевало махач, что было хорошо, поскольку Брагук успел заскучать в трюме распроклятой жестянки, свистящей через варп уже вторые сутки.

Прямо в упор на Брагука смотрела пучеглазая зелёная рожа с красными глазищами, один из которых вращался непрерывно и куда попало, а второй странно подёргивался. На башке у рожи красовалась электрошапка с антенн которой то и дело соскакивали дугообразные синие разряды.

- Ты тавой, – голос Шлёма Мейстра, головного вирдбоя палубы звучал обеспокоенно, – ты этавой. Чего у тя с башкой, м-м-м-м?

Брагук осторожно ощупал свою башку. Если уж Шлёма говорит, что с башкой что-то не так, то лучше к нему прислушаться. Хотя бы для того, чтобы не расстраивать старика, который от нервического напряжения мог слегка сойти с ума. До этого лучше было не доводить.

- Нормально, вроде, башка, – по возможности, вежливо ответил Брагук, наконец. – А чё не так-то?

- У тя в башке людик. – Здоровый глаз Шлёмы то сужался, то расширялся. – Вот я те, блин, говорю: прям в башке.

- Чо? – не понял Брагук. – Чё ты мелешь? В зубах, что ли, застрял?

- Не, – Шлёма жалостливо погладил Брагука по лбу, – не застрял. Сидит прямо у тя в башке. Псюкер. Или в ухо наварпило. Ну ничё, щаз мы его прогоним.

Слишком быстро.

Слишком быстро ствол Шлёмовой шуты оказался у Брагука перед зенками, а потом был «бах» и стало чуток не по себе.

– – – – – – – – – –

«АРТУР!! ЧТО ЭТО БЫЛО?!»

…темнота, чернота, расслабляющее чувство мягкого падения. Всё, как и раньше, но теперь довериться этой темноте было уже нельзя.

«АРТУР!!»

«Спокойно, Фигаро. Это было уплотнение. Чужое сознание»

«Я только что летел через космос! Грабить и жечь!! А потом меня убили!!»

«Всякое бывает. Но всё же закончилось?»

«Вы хотите сказать, что больше таких... таких штук не будет?»

«В принципе, может и не быть. Но я бы на это не рассчитывал. Придётся потерпеть»

«Вы не говорили, что это будет именно так!»

«Вообще-то, говорил. Что же до ощущений... Подумайте вот о чём: мы с Морганой сотни раз через это проходили. И живы»

Этот аргумент на Фигаро почему-то подействовал. В конце концов, теперь, когда он мог более или менее спокойно оценить странный опыт, тот показался ему хотя и неприятным, но, всё же, не таким уж травмирующим. В нём, при желании, можно было найти даже что-то забавное; было только жаль странное зелёное существо, которое из-за него застрелил какой-то местный колдун.

«Ладно. Ладно. А сколько мне ещё... ну... лететь?»

«А я откуда знаю? У меня нет под рукой карты с названиями станций. Но после первого «уплотнения», обычно, недолго. Я бы сказал, что половину вы уже пролетели»

«Это хорошо... наверное. А что у вас?»

«Демон уже явно прибыл в мир. Но пока что я не чувствую землетрясений и небо, кажется, на голову не падает... Ладно, нам нужно довести ритуал до конца, а потом поддерживать ваш «коридор». Но, если что, я на связи.

«Да, конечно. Хорошо»

Фигаро попробовал успокоиться. И у него даже почти получилось, когда –

– опять –

– впереди вспыхнул –

– свет –

– и –

– – – – – – – – – –

- Мадам, – слегка заикаясь, сказал мракоборец Алишер Гикори, – мадам, по-моему, мы совершаем ошибку.

Шеф Департамента Магического правопорядка лишь качнула головой.

- Гикори, – голос старой женщины звучал устало и раздражённо, – ты не понимаешь. Это наш единственный шанс. Мы не можем сделать так, чтобы шар с пророчеством не попал в руки Тёмного Лорда, потому что он к нему попадёт в любом случае. Так гласит моё пророчество. Но «попасть в руки» и «быть использованным» – не одно и то же. Твоя задача – узнать точные время и место, когда это случится.

- И п-поэтому вы даёте м-мне эту штуку? – Гикори коснулся кожуха Маховика Времени с таким чувством, будто ему подсунули Бумс-Бомбу в красивой серебряной оправе.

- Мне и-известно десять случаев, когда в расследованиях фигурировали Маховики. И в д-девяти из них наши детективы оказывались в палатах с мягкими стенами. Совершенно обезумевшими, мадам.

- Это так. Но если Тёмный Лорд получит шар с пророчеством, которое не принадлежит ему, то он сможет создать временной парадокс, повлияв на события, о которых в иной ситуации он не смог бы узнать никогда.

- Из-за Запрета Мерлина.

- Из-за Запрета Мерлина, да. Таким образом, Тёмный Лорд получит Оружие Последнего Аргумента, способное разрушить связуемость причин и следствий в нашем мире, а он достаточно безумен, чтобы это сделать.

- Н-но Запрет не даст Волдеморту просмотреть чужое пророчество. Он просто испарит его на месте.