последовавшее затем увольнение с государственной службы нравственно надломили писателя… Судьба готовит ему новый удар: молодая, легкомысленная жена, которую влечет городская жизнь, покидает его и вместе с маленькой дочерью уезжает в Буэнос-Айрес… Он много занимается тяжелым физическим трудом, охотой; по-прежнему пишет рассказы, которые не дают ему достаточно средств к существованию, и им постепенно овладевает тяжелое, мрачное отчаяние. Все чаще и чаще приходит мысль о смерти. В его произведениях заметно слабеет здоровое, реалистическое начало и все больше звучат мотивы обреченности и пессимизма. В 1935 году выходит последняя книга Кироги — сборник иррационально-фантастических рассказов “По ту сторону”, пронизанный мотивами смерти, безумия, человеческого одиночества. В сентябре 1936 года усиливается тяжкий недуг, которым страдал писатель несколько лет, и он едет лечиться в столицу. Клиника, убогая казенная койка, недомолвки врачей, не верящих вето выздоровление, — все это влияет на неустойчивую психику Кироги <…> Желая избавиться от нравственных и физических мучений, писатель принял цианистый калий…». (Мамонтов, 1971, с. 3, 5, 8.)

«…Насильственная смерть его отца, самоубийство близкого родственника на его глазах, самоубийство его первой жены и случайное, непреднамеренное убийство им своего лучшего друга привели его на “край огнедышащей, адской бездны”, в пучину которой он вверг себя сам, покончив жизнь самоубийством». (Адоум, 1986, с. 26.)

Помимо тех ударов судьбы, которые нанесла писателю жизнь (трагическая смерть ближайших родных), ему пришлось переживать и массу других «неудач», предпочитать «четвероногих друзей» людям, ссориться с начальством, дважды не суметь сохранить брак. За последние негативные стрессы ответственность в большой степени уже следует возложить на психопатические черты характера Кироги. При таком жизненном сценарии логично постепенное развитие депрессии, на высоте которой (при очередном трагическом стечении обстоятельств) писатель и кончает жизнь самоубийством. Можно предположить, что творчество (возможность творить) помогла писателю, длительно страдавшего депрессивным расстройством, прожить 59лет.

КИТС (Keats) ДЖОН (1795–1821), английский поэт-романтик.

«Быть одному — вот радость без предела…» Дж. Китс, 1815

Общая характеристика личности

«Никто из поэтов не рождался в более прозаическом окружении, чем Китс. Его отец был конюхом, мать — дочерью содержателя конюшни. Старшим Китс убился, упав с лошади в возрасте 36 лет. Поэт унаследовал характер матери, которая была расточительна, питала страстную любовь к развлечениям, но обладала в то же время “мрачными склонностями…”. Ребенком Китс в полной мере проявлял свои эмоциональные крайности: он мог умирать со смеху и в следующую же секунду заплакать горькими слезами. Он был малорослым и едва ли достигал 5 футов, но сила его страстей была такова, что он мог успокоить себя только настойкой опия… На протяжении всей своей жизни Китс почти всегда находился в состоянии “исступления”, страдая психически и физически, а его возбуждение от критики, по словам Шелли167, было похоже на умопомешательство». (Nisbet, 1891. с. 126–127.)

«Китс еще не вышел из юношеского возраста, когда умерли его родители: отец, державший в Сити извозную конюшню, убился, упав с лошади; мать умерла от туберкулеза. Китс пережил своего брата, скончавшегося также от чахотки, которая вскоре свела в могилу и самого Китса. Ни продолжать образование, начатое в школе, ни заниматься какой-либо работой Китс не мог, поэтому он оставил больницу, куда его было определили учеником врача-фармацевта, и на попечении друзей жил в книжном, поэтическом мире». (Урнов, 1989, с. 108.)

«Мальчишка озорной / Ничем не занимался, / Поэзией одной / Все время баловался». (Китс, 1818.)

«После 1817 он всецело посвятил себя поэзии. С этого времени вплоть до своей преждевременной смерти вся его поэзия представляла в основном историю его жизни». (Епс. Britannica 99.)

[В 1818 г.] «…он временно поправился и много писал; но болезнь скоро возобновилась с новой силой, и он медленно угасал, сознавая это и отражая в своих одах и лирических стихотворениях меланхоличное настроение умирающей молодости и таинственную торжественность перехода от жизни к смерти». (Венгерова. 1994, с. 833.)

«О, если только оборвется нить / Существованья, прежде чем дано / Страницам, словно житницам, вместить / Бессчетных мыслей зрелое зерно… / Тогда в огромном мире на краю / Бесславья и бессилья я стою». (Китс. 1818.)

«Человек крайне впечатлительный и чувствительный, он умел необыкновенно ярко и разнообразно передавать звуки, запахи, вкусовые ощущения». (ФричеВ.Л!.. ЭСГранат, т. 24. с. 234.)

Особенности творчества

«Туберкулезный токсин оказался полезным, стимулируя его творческие способности». (Moorman, 1940. с. XVIII.)

«Если прислушаться к отзывам соотечественников, то при всей разноголосице мнения сходятся на известной странности стихов Китса. В них поражала цветистость, временами чрезмерная, некоторая надуманность и в то же время значительная оригинальность». (Урнов. 1989, с. 108.)

Патография Китса в очередной раз убеждает нас, что гениальному поэту совсем не обязательно расти и воспитываться в обстановке литературного салона или высокообразованного окружения. Более необходимым для него представляются наличие «силы страстей» и состояний «исступления». Сопутствующий туберкулезный процесс отражался на психическом состоянии поэта, вызывая аффективные колебания, которые в свою очередь выливались в соответствующие по настроению стихотворения.

КИЧЕЕВ ПЕТР ИВАНОВИЧ (1845–1902), русский поэт, прозаик, театральный критик.

«В 1867 застрелил “из мести” незнакомого студента, ошибочно приняв его за соблазнителя своей сестры; после суда 2 года сидел в Пугачевской башне Бутырской тюрьмы, а затем — в доме умалишенных (автобиографический рассказ “Первый день в доме умалишенных”. В 1872 по решению Московского окружного суда за составление подложных денежных документов Кичеев был лишен “всех особых прав и преимуществ” и сослан в Олонецкую губернию… В 1876 снова предстал перед судом за аналогичное преступление; будучи заключен под стражу, скрылся. Вскоре инсценировал самоубийство, оставив на берегу Яузы одежду с запиской, в которой просил никого не винить в его смерти. В появившейся через несколько месяцев после исчезновения Кичеева корреспонденции… сообщалось, что “в больнице Дамского дружества лежит опасно раненный русский поэт В. Моляревский”; в нем был опознан Кичеев. Последовало распоряжение о его аресте, после выписки из госпиталя он был под конвоем препровожден в Москву, отдан под суд и, признанный экспертами-психиатрами больным, переведен в психиатрическую лечебницу… В 1885 Кичеев покушался на самоубийство… Предпринятые Кичеевым издания… интересно начатые, в силу особенностей неуравновешенного характера Кичеева быстро прекращались… Умер в полном забвении и бедности…» (Гито-вич, 1992, с. 546.)

Вся сознательная (взрослая) жизнь Кичеева полна доказательств его психической ненормальности.