за собой, а Бретань, в свою очередь, приобретала королеву, не теряя герцогини.

Красота нарядов бретонских невест издревле была притчей во языцех. Платье Анны стало лишь ярким подтверждением древних легенд. Оно вызывало в памяти образы фей: ткань была соткана из тончайших золотых нитей, и украшали его сто шестьдесят соболиных шкурок. Поражало роскошью и брачное ложе, доставленное к торжеству из Нанта: оно было сделано «из червонного золота и красной тафты». Говорят, что молодые супруги возлегли на нем с радостью. Их оставили одних, но, по обычаю, в соседней комнате расположились шесть буржуа, которые должны были держать ухо востро. Они должны были подтвердить, что герцогиня Анна добровольно взошла на брачное ложе, чтобы стать там королевой. Популярный историк XX века Андре Кастело сообщает, что на исходе брачной ночи, измотанные звуками, доносившимися из-за стен и рисовавшими в их воображении откровенные сцены любви, буржуа «затеяли неописуемый по своей непристойности спор, в словах исключительно непечатных…».

После первого семейного подвига молодая чета отправилась провести медовый месяц в замке Плесси-ле-Тур. И башни Ланже погрузились в тишину.

Что же касается замка, то в том виде, в каком его застала юная королевская чета, он существовал всего несколько десятилетий. Его построили по распоряжению Людовика XI в 1461–1462 гг… Наблюдал за строительством контролер финансов Жан Буре. При строительстве был сохранен в целости огромный донжон, чья история темна и славна. Башню построил сам Фульк Нерра (т. е. дословно Черный Сокол), ужасный граф Анжуйский, которому посвящена не одна глава в моих книгах[207]. Всем известно его увлечение тяжелыми неприступными квадратными крепостями – основательными, но способными бросить вызов разрушающей силе времени. На самом деле все они были сооружены с одной целью – наделать хлопот графу де Блуа, извечному смертельному врагу Фулька.

После грозного графа замок сменил много разных владельцев. Среди них самым забавным был Пьер де Ля Бросс, фаворит короля Филиппа III Смелого, чей взлет стал столь же ослепительным, сколь быстрым оказалось падение.

Хирург и цирюльник короля, Пьер де Ля Бросс смог найти себе покровителя, который обеспечил ему место камергера. К несчастью, достигнув определенного могущества при дворе, осыпанный милостями и подарками короля (в их число попал и замок Ланже, владельцем которого Пьер был с 1270-го по 1278 г.), бывший цирюльник не мог остановиться. Заносчивость, присущая баловням судьбы, не блещущим умом, привела к тому, что у него появилось множество врагов. Но он был абсолютно уверен, что король защитит его от злопыхателей всегда! Какая недопустимая наивность для придворного!

К несчастью для него, наступил день, когда ревность к его весьма странной власти над королем отравила сердце королевы. Мария Брабантская была молода, хороша собой и неподражаема в своем истинном величии. Ее влияние на супруга росло с каждым днем, и пришел час, когда образ Пьера де ля Бросса потерялся в ее тени. Как раз в то время Пьер имел неосторожность впутаться в одну сомнительную историю: принц Луи, старший сын короля от первого брака (Мария Брабантская была его второй женой), выпив в ее комнате стакан воды, умер, и пошли разговоры, что тут не обошлось без яда. Кстати, о яде первым заговорил именно Пьер де ля Бросс, и он же осмелился обвинить в злом умысле королеву.

Можно себе представить замешательство короля Филиппа III, услышавшего обвинение в адрес возлюбленной, которой он всецело доверял. Мария ответила просто: кто кричит громче других, тот, по всей видимости, сам и виноват. Зачем Пьеру устранять принца? С единственной целью – возвести напраслину на жену короля, ибо «собака чувствует, когда ее выставят за дверь».

Вот так история! Кто же из них говорил правду? Обвинение было слишком серьезно, чтобы оставить дело без расследования, а приговор – без последствий. Камергер продолжал настаивать на своей версии и советовал беречь от мачехи других детей короля. Когда все аргументы были исчерпаны, Мария Брабантская настояла на том, чтобы следователи обратились за советом к ясновидящей Бегине де Нивель, чьи предсказания считались тогда очень точными. Филипп согласился, и Бегина подтвердила, что королева невинна, а Пьер де Ля Бросс – преступник.

В результате он проиграл тактическую битву. За обвинением последовали арест, приговор, и 30 июня 1278 года смерть на виселице на Монфоконе[208]… на той самой виселице, которую еще совсем недавно возвели по его же приказанию. Тем утром в окрестностях Монфокона собралась толпа: здесь были все, кто ненавидел слишком резвого камергера, и среди них герцог Бургундский, герцог Брабантский и граф д’Артуа. Но приговоренный был выходцем из народа, и нашлись голоса, осмелившиеся шептать, что вешают невиновного.

После всех этих событий замок Ланже еще много раз менял временных владельцев. Так, в 1517 году Франциск I разместил здесь Максимилиана Сфорца, герцога Миланского, который незадолго до этого потерял свои владения, проиграв битву при Мариньяне. Через несколько лет здесь поселился Жан де Дисбаш, полковник швейцарской гвардии. Потом, в 1547 году, – герцог де Сомма, неаполитанский дворянин, поступивший на службу к «королю-рыцарю» в 1529 году. Наконец, в 1630 году замок перешел к женщине – к Марии Туше.

Старая фаворитка Карла IX, Мария Туше, в замужестве мадам де Бальзак д’Антраг, к тому времени уже не обладала той красотой, о которой ходило столько разговоров в дни ее молодости, ибо ей было восемьдесят два года. Она ни разу не приехала в Ланже, да и владела им всего лишь год. А потом замок перестал быть королевской собственностью и перешел к принцессе де Конти, далее – к чудаковатому мужу Гортензии Манчини, невероятному герцогу Мазарини, чья набожность граничила с безумием. Их наследники владели замком до 1765 года, а затем он достался герцогу де Люиню.

Пустовавший во времена революции и империи, замок нашел заботливого хозяина в 1833 году. Им стал парижский адвокат месье Барон, который и взялся за его восстановление. Однако всю былую роскошь замку сумел вернуть лишь следующий его владелец – Жак Зигфрид, сын Жюля Зигфрида, бывшего мэра города Гавра, министр торговли и брат крупного писателя и экономиста Андре Зигфрида. Благодаря его неусыпной опеке и труду дворец был заново меблирован и вернул себе прежний лоск. По завещанию замок достался Институту Франции, который остается счастливым владельцем замка и поныне.

Часы работы

Февраль и март с 9.30 до 17.30

Апрель, май, июнь, сентябрь и октябрь с 9.30 до 18.30

С 1 по 11 ноября с 9.30 до 18.30

С 12 ноября по 31 января с 10.00 до 17.00

http://www.chateau-de-langeais.com/

Люинь (Luynes)