благородной картиной, дарящей не только мир, легкую жизнь, но и безмятежное спокойствие. Ничто здесь не напоминает о человеке, создавшем этот замок и спланировавшем парк в том виде, в каком он дошел до наших дней.

Его звали Арман-Шарль Тюффен, маркиз де Ля Руэри. Его жизнь была непрекращающейся скачкой: безумные похождения, в которые он непрестанно пускался благодаря собственным энтузиазму, великодушию и увлеченности. И все это – на службе у короля, за которого в те непростые времена он был готов отдать жизнь.

В 1767 году Ля Руэри исполнилось семнадцать. Он был знаменосцем полка французской гвардии, а его наставником в Париже был его дядя, месье де Ля Белинэ. Как и племянник, тот был знатным бретонским дворянином, но намного старше племянника, как и полагается дяде. Что, впрочем, не исключало безрассудства в его поведении!.. Именно в это время месье де Ля Белинэ был сильно увлечен одной актрисой, молодой и очень хорошенькой. Ее звали мадемуазель Бомениль, и она многих кавалеров заставила потерять голову, прежде чем сама почувствовала легкое головокружение от любви. Среди этих многих был и молодой маркиз, безумно влюбившийся в девушку, но ни на мгновение не забывавший о нежном интересе, испытываемом его дядей… Кстати, абсолютно покоренным и увлекшимся ухаживаниями так сильно и серьезно, что даже подумывал жениться на ней.

Надо сказать, что Бомениль вела себя весьма достойно: она с твердостью отвергала своего воздыхателя. Арман, со своей стороны, видел в этом всего лишь проявление стыдливости, а посему решил применить силу. Он был абсолютно уверен, что от него только и ждут решительных действий.

Однажды ночью он направился к дому своей красавицы в сопровождении двух кровельщиков, которые несли лестницу. Отчаянный влюбленный взобрался по ней и проник в дом через окно. К счастью, актриса была одна, и это позволило неблагоразумному юноше пасть перед ней на колени и открыто объясниться: он сказал, что не уйдет, пока его любовь не найдет если не удовлетворения, то ответа!

У растерявшейся сердцеедки едва хватило времени, чтобы выставить его за дверь, как появился месье Ля Белинэ. Он как раз разговаривал с двумя кровельщиками. Объяснение. Драма. Ярость старого дворянина, посчитавшего себя обманутым. И что? Он решительно порвал со своей любовницей. На следующий день он возвратился в Бретань, а его племянник, в свою очередь, закрылся в монастыре Ля Траппе, чтобы там постараться забыть свою несчастную любовь.

Но случаю было угодно, чтобы однажды дядя, проезжая мимо монастыря, узнал, что там находится его племянник. Узнал он также и то, что последнего привело сюда необъяснимое сопротивление одной из дочерей Оперы. Какой? Да, конечно же, Бомениль!.. После недолгих объяснений племянник и дядя возвратились в Париж, где все быстро устроилось. Бомениль вновь обрела своего покровителя… и нашла способ сообщить его племяннику, что он ей вовсе не безразличен… Успокоившись на этот счет, Ля Руэри начал совершать всевозможные безумства: наделал долгов, дрался на дуэли, опасно ранил графа де Бурбон-Бюссе, затем, чтобы избежать наказания, подал в отставку и спрятался. Сначала – в Женеве, потом – в Америке, куда он прибыл намного раньше Лафайета, поступив на службу к восставшим.

Он великолепно вел необычную партизанскую войну, за что приобрел среди своих братьев по оружию огромную известность. Там знали полковника Армана больше и лучше, чем Лафайета, но, к великому сожалению, эта слава не последовала за ним во Францию. Может быть, потому, что он вернулся слишком поздно, намного позднее других, когда все награды уже были распределены. Ему же достались лишь медаль Цинциннати[211], долги и друг, майор Шафнер, который приехал вместе с ним и обустроился в Бретани.

Возвращение в замок Ля Руэри, перестроенный еще в 1730 году из старых развалин и сильно нуждавшийся в восстановлении, было невеселым. Что было делать там без денег… кроме как жениться? Действительно, всего в полутора льё жила самая прекрасная и самая богатая наследница, которую только можно было пожелать: Луиза-Каролина, дочь покойного маркиза де Сен-Бриса, протеже Марии-Антуанетты, желавшей выдать ее за шевалье де Парни. Но Ля Руэри был привлекательнее, и после некоторых сомнений со стороны матери 22 декабря 1785 года в замке Сен-Брис имела место свадьба, свидетелями на которой были его друг Шафнер, а также его кузина Тереза де Моэльен, о которых у нас еще будет возможность поговорить. Нежная любовь связывала двух родственников: Тереза была очень эффектна с роскошными светло-русыми волосами, какие редко доводится увидеть воочию, а не на картинах льстивых придворных живописцев. Никто не знает, насколько далеко заходила эта привязанность, но создавалось впечатление, что мадемуазель де Моэльен, поистине благородное создание, всегда любила своего кузена и не любила никого, кроме него…

У этого брака не осталось времени, чтобы стать счастливым. Тремя месяцами позже юная маркиза, здоровье которой никогда не было стабильным, тяжело заболела и слегла. Для ухода за ней был приглашен молодой доктор из городка Базуж-ля-Перуз. Его звали Шеветель, и он был сыном одного очень известного врача. Шеветелю надо было поддерживать свою репутацию и авторитет врача, но он оказался слишком соблазнительным, элегантным и весьма умным молодым человеком. Ля Руэри увлекся им и сделал своим другом. Он поселил его в замке и с благодарностью принял его согласие сопровождать больную к одному знакомому кюре в Котерэ, которого он сам же и порекомендовал. Путешествие окончательно истощило молодую женщину, и она скончалась 18 июля 1786 года, всего через шесть месяцев после свадьбы. Шеветель возвратился, чтобы сообщить об этом Ля Руэри, и тот был удручен этой смертью.

Тем временем первые отзвуки революции начали доходить до Бретани. И вот с одиннадцатью другими дворянами Ля Руэри отправился в Версаль, чтобы представить там королю свои замечания о свободах в провинции. За это их, скорее для проформы, ненадолго посадили в Бастилию. После освобождения маркиз возвратился домой, где его ждали Тереза и Шафнер. Шеветель поселился в Париже, где маркиз огранизовал ему место врача у графа Прованского, брата Людовика XVI.

Когда разразилась революция, Ля Руэри это не особенно взволновало. Он перестраивал свой замок, перепланировал парк, где разбил четыре клумбы тюльпанов, привезенных им из Америки (цветник в этом месте поддерживают и поныне). Но когда приняли Гражданскую конституцию духовенства, в маркизе вдруг всколыхнулись его христианские и монархические чувства: он согласился стать главой дворянской организации, созданной у графа де Нуайана, в районе Доля.

Эта организация хотела получить поддержку принца крови, и Ля Руэри отправился в Кобленц, где жил в эмиграции граф д’Артуа. По возвращении маркиз задержался в Париже, чтобы