и явится в мир Вальдиры вновь, то узнать ее будет невозможно, бог Аньрулл, только если она сама не захочет быть узнанной. Любая раса, цвет кожи, имя…

— Сильнейшая магия? Или… или так задумано свыше? — в поднесенные бокалы плеснул ром. Запахло очень недурственно.

— Задумано свыше — ответил я, отметив, что гордый бог смерти запнулся, произнося слово «свыше» — Называй это законами мира.

— Законы мироздания?

— Нет. Законы мира. Придуманные и нерушимые. И потому, даже если перерожденная Лампа прямо сейчас зайдет в кафе и сядет за соседний столик, мы не сможем ее узнать.

Мы глянули на дверь. Я удивленно моргнул — в кафе вошла девушка–гнома четвертого уровня. Низенькая, коренастая, в начальной одежде. Она глянула по сторонам, махнула кому–то рукой и начала пробиваться через толпу.

Хм…

— Совпадение — дернул я плечом.

— Случается такое — отозвался бог смерти.

— Ну–ну — подытожил Бом и мы чокнулись — За успех!

— За успех!

— За успех!

Я отсалютовал бокалом Черной Баронессе. Попутно убрал в инвентарь закутанную в сверток серебряную кирасу. Оттуда ее не украдут — законы мира-с… сейчас прописанные законы работают в мою пользу. А вот со стола драгоценную вещицу спереть могут легко.

На экране продолжали появляться картинки. Народ дружно ахал и охал, когда мелькало изображение гигантского безглазого скелета со страшными когтями. То и дело по залу пугливым шепотком витало слово:

— Аньрулл…

— Аньрулл…

— Аньруллл…

И почему–то мне слышалось другое слово:

— Чур меня… чур меня… чур меня…

— Все идет по плану? — спросил я у бога, отхлебывающего старый ром.

Ящик с напитком немало полежал на морском дне, раз успел так обрасти кораллами. Кто его выудил из пучины морской? Сам Аньрулл? Он соль недолюбливает. Забрал у кого–то… причем забрал очень быстро — услышал мой заказ про ром, метнулся куда–то божественным портом. Хапнул ром — хороший, старый. И притащил. Хочет выразить свою признательность.

— Все в порядке? — спросил я у него.

— Великое дело сделано сегодня. Есть досадные мелочи… один из старых могильников под Альгорой вдруг решил пойти против меня… немыслимо! Мои дети отвернулись! Кого послушали? Кто нашептал в их мертвые уши? — бог смерти залпом опрокинул бокал и тут же плеснул себе еще — Я разберусь. Займусь сегодня же. И еще до заката они познают силу моего гнева.

— Удачи в воспитании — кивнул я и мы звякнули бокалами.

Выпили еще. Я с некоторым… м–м–м… изумлением смотрел на отправленные на экран фотографии Черной Баронессы. Нет, я привык часто видеть эту валькирию повсюду. Она знает цену хорошего пиара и не забывает себя рекламировать. Но раньше ведь как было — ЧБ повергает тролля ударом кинжала, летит на веревке между мачтами, готовясь убить монстра… а тут… тут что–то другое.

ЧБ нагнулась за камнем и ее подловил фотограф.

ЧБ изящно отставила ножку — она не позировала, видно, что даже не подозревала, что ее снимают.

ЧБ в бою. Но монстра не видно. Сфотографировано только ее лицо с горящими глазами, плотно сжатым ртом, развевающимися волосами.

ЧБ отряхивает кожаные брюки. Сзади их отряхивает. Крупным планом ее ладони застывшие на выпуклостях закрытых черной тугой кожей.

Что за? Кафе удивлено притихло.

Кто отправитель?

Гвиневра. Белая Дама. Вот кто отправил на экран не меньше пяти подобных фото.

Что происходит?

— И что это за…. — не выдержал привставший Док, с большим любопытством смотрящий на экран.

— Моя защитная магия снята с города! — Аньрулла подбросило словно пружиной — Одним ударом! Святая светлая магия!

— Уходи! — моментально отреагировал я, вскакивая следом.

— Бежать? Ну нет! Я дал слово, что на город не будут падать монстры!

— Значит потом вернешься! — мотнул я головой — Сначала разведаем!

— Поздно… — бог смерти сверкнул злой улыбкой — Магия переноса запечатана. Отсюда я смогу прорваться только силой и никак иначе. Ты со мной?

Я не раздумывал.

— Да. Я помогу тебе.

— И я! — рыкнул Бом.

Моментально рядом со мной оказалась вся компания по прошлому приключению. Подошла и госпожа Мизрелл. Бом взмахами собирал остальных сокланов.

— Только осознанно пусть решают помогать или нет! — крикнул я Бому и глянул на Баронессу. Глянул и отшатнулся — она уже стояла вплотную.

— Что происходит?

— С города сорвана защита Аньрулла. И сорвана светлой магией. Святой магией. Закрыты пути божественной телепортации — постарался ответить я как можно короче и информативней.

— Ух ты… тут без высших жрецов не обошлось.

— Поможете?

— Поможем — ответила Баронесса — Как друзьям попавшим в беду.

— Спасибо.

— Мы тоже поможем! — это произнесла Гвиневра.

Я вовремя прикусил язык и не сказал гордого: «Не надо, сами как–нибудь!». Просто кивнул. И двинулся к выходу. Надо узнать что происходит. И узнать как можно быстрее.

Аньрулл подпрыгнул. И в потолке образовалась здоровенная дыра. Вниз полетели обломки досок и битая черепица. Я так прыгать не умел и положился на быстроту ног. Баронесса прыгнула следом за Аньруллом. Алый Барс столкнулся в дверях с Некрозом. Бом вышел через открытое окно. Я, вспомнив, крикнул обалдевшей хозяйке, что мы восстановим все убытки. И выпрыгнул в окно, зацепив горшок с цветами.

«Без высших жрецов не обошлось» — звучало у меня в ушах.

Вот только этого мне сейчас не хватало.

Глава одиннадцатая.

Восторженность светлая. Гости светлые, незваные. Долбаный свет.

Вылетев на улицу, я глянул мельком в небо и круто затормозив, встал в оторопении.

— Долбаный свет и иже с ним! — донеслось с крыши покинутого мною кафе — Восторг над нами!

— Что? — заорал я, поворачиваясь к Баронессе — Чему восторгаешься?

— Восторг над нами! И под нами! Не видишь?!

— Магия, босс, магия — проскрежетал злобно Бом, задравший лицо к небу — Божественная.

— И чему восторгаемся?

— Название у ней такое. ВОСТОРГ. Там полное название что–то вроде Высший Святейший Тотального Отрицания… слов десять в названии. Коротко — восторг. Понятней — мы видим над нами Высший Святейший Светлейший Купол Отрицания Божественного… где–то кончился мощный храм светлый — просто умер, отдав всю энергию для капли.

— И как долго эта хрень простоит?

— Пока ее поддерживают верховные жрецы — за Бома ответила Баронесса, бросившая на полуорка короткий пронзающий взгляд — В худшей перспективе — вечность! Над проклятым